1939. Альянс, который не состоялся, и приближение Второй мировой войны

«На это, к моему удивлению, — говорит дальше Майский, — Кадоган ответил утвердительно, упомянув, что все это конечно требует одобрения кабинета». Майский, продолжая выражать скептицизм, позволил себе усмехнуться по поводу заявлений Кадогана.

«Почему Вы так усмехаетесь?» — спросил Кадоган.

«Потому что ваш новый план, если он только вообще будет реализован, в чем я далеко не уверен, представлял бы что-то похожее на революцию в традиционной внешней политике Великобритании, а здесь революций, как известно, не любят».

«Да, конечно, это было бы революцией в нашей внешней политике, — оттого-то мы так долго не можем принять окончательного решения». И Кадоган добавил, что ему еще неизвестно, что собирается делать по этому поводу правительство, хотя он думает, что правительство выступит с гарантиями.⁹⁰

Неудивительно, что советское правительство не собиралось верить в произошедшую революцию. В заявлении Чемберлена в палате общин упоминалась только Польша, а общий тон заявления не определял четко casus belli. По словам Майского формулировки были уклончивые и туманные; а Литвинов прямо заявлял, что этим Англия только стремилась обеспечить себе пути отступления в вопросах по Данцигу и Польскому коридору. 1 апреля Литвинов встретил посла Сидса с заметной холодностью, вызванной в основном тем, что британское правительство даже не нашло нужным официально известить Советский Союз о провале четырехсторонней декларации. Но на этом взаимные неудовольствия не кончились. Британское правительство безоговорочно отвергло его предложение о шестисторонней конференции, а потом, уведомив об этом меньше чем за три часа, Галифакс попросил Литвинова одобрить парламентское заявление Чемберлена, при том, что нарком его и в глаза не видел. «Советское правительство имеет достаточно, — сказал Литвинов Сидсу, и желает, следовательно, твердо держаться в стороне от каких-либо обязательств». Сидс пытался протестовать, говоря что британское правительство желает всем только добра, но Литвинов не стал его слушать и покинул совещательную комнату.⁹¹

После того как премьер-министр огласил в палате общин польские гарантии, он пригласил к себе Ллойд Джорджа, чтобы поболтать о международном положении. Это было непохоже на Чемберлена, который не особенно нуждался в советчиках, тем более, в таком. В ходе разговора Ллойд Джордж спросил премьер-министра о роли Советского Союза в формировании антинацистского блока.

— Полякам и румынам не правится такая идея, — ответил Чемберлен. — Поэтому участие России вообще проблематично.

— Тогда почему вы берете на себя риск втянуть Британию в войну против Германии?

— Опасность этого минимальна, — ответил Чемберлен. — Мы располагаем информацией, что немцы не рискнут воевать на два фронта.

— Но где же будет этот «второй фронт»? — спросил Ллойд Джордж.

— Польша, — ответил Чемберлен.

«Ллойд Джордж расхохотался, стал издеваться над Чемберленом и доказывать, что Польша не имеет ни сколько-нибудь приличной авиации, ни достаточной механизации армии, что вооружение польских сил более чем посредственно, что экономически и внутриполитически Польша слаба. Без активной помощи СССР никакого «восточного фронта» быть не может... При отсутствии твердого соглашения с СССР я считаю Ваше сегодняшнее заявление безответственной азартной игрой, которая может кончиться очень плохо».⁹²

Таким образом, Ллойд Джордж сумел в нескольких словах суммировать этот неразрешимый для Британии и Франции вопрос. Без соглашения с Советским Союзом никакой Второй фронт в Европе был невозможен. Британский кабинет признавал, что Британия и Франция не способны спасти Польшу и Румынию от порабощения, и все же британский премьер-министр продолжал исповедовать те же самые взгляды, которые излагал в письме к сестре — не вступать ни в какие соглашения с Советами и вообще держать их на расстоянии.⁹³ Лидер либералов Арчибальд Синклер объяснял Майскому, что это было просто своего рода жонглерство. Учитывая польскую и румынскую враждебность, советским вступительным «взносом» в дело европейской безопасности могло бы стать обеспечение тех же самых Польши и Румынии оружием и военным снаряжением и отказ снабжать нацистскую Германию. Позднее информацию Синклера подтвердил Галифакс, поинтересовавшийся, не согласится ли советское правительство снабжать Польшу военными припасами.⁹⁴

Однако Чемберлен зря полагал, что советское правительство согласится играть эту подчиненную роль, в то время как Британия будет определять, когда и как Советский Союз должен вмешаться, чтобы защитить свои собственные интересы. Переписка Майского показывает, что некоторые британские официальные лица и дипломаты видели необходимость немедленных действий «для вовлечения в дело» Москвы. Но к несчастью, об этих британских посланиях советскому правительству, доходивших через Майского, нужно было молчать в Лондоне из-за оппозиции Чемберлена.