1939. Альянс, который не состоялся, и приближение Второй мировой войны

15 апреля Сидс встретился с Литвиновым, чтобы обсудить британские предложения. Сидс пишет, что Литвинов оказал ему «вполне дружественный» прием, но наркому не нравилась идея односторонней декларации, которая обязывала только СССР и никого больше. Литвинов же представил это в своем отчете несколько иначе, заявляя, что не услышал в предложениях посла ничего о конкретных мерах помощи Румынии, которые предусматривала бы Британия со своей стороны и со стороны Советского Союза. «Английское правительство, отмечал Литвинов, по-видимому, предпочитает общие принципиальные декларации более точным обязательствам о заранее согласованных формах помощи».²⁵

На следующий день Литвинов опять встретился с Сидсом по тому же поводу, но на этот раз он был более резок. Он хотел знать, как далеко были готовы зайти другие гаранты, и что точно требовалось от советского правительства. Еще он хотел знать, что в этих условиях предполагалось делать Польше и Румынии. Насколько понимал Литвинов, эти двое «подзащитных» вполне могли договориться с Берлином и оставить гарантов в дураках. Может быть британскому правительству известно нечто такое, о чем не знаем мы, сказал Литвинов, поэтому мы тоже хотим иметь полную информацию, перед тем как выступить с каким-либо публичным заявлением. Пайяр высказался об этом прямо: Советский Союз не желает таскать из огня англо-французские каштаны и не хочет, чтобы его оставили один на один с Германией. В Париже Бонне сообщил Сурицу, что британское предложение застало его врасплох, хотя французское правительство и поддерживало его.²⁶

Литвинов не сказал Сидсу, что советское правительство готовит ответные предложения французскому и британскому, о которых очевидно знал Суриц, когда встречался с Бонне 15 апреля. Именно в этот день Литвинов направил Сталину предложение о трехстороннем альянсе с Францией и Британией. Теперь у нас есть британские и французские предложения, говорил Литвинов; может быть, англичане посредством французов пытаются прощупать нас. В любом случае, британское и французское правительства начали раскрывать свои карты. «Если мы хотим от них чего-либо добиться, — говорил Литвинов, — мы также должны понемногу раскрывать и свои желания. Не приходится ожидать, чтобы другая сторона предлагала нам как раз то, чего мы хотим». Полагая, что советское правительство тоже заинтересовано в сотрудничестве с Францией и Британией, Литвинов предлагал программу-минимум, состоящую из четырех пунктов. Кратко ее можно суммировать так: взаимная помощь в случае агрессии против любой их трех подписывающихся сторон; поддержка всем государствам, имеющим общие границы с СССР, включая страны Прибалтики и Финляндию; срочное заключение соглашения о конкретных формах взаимопомощи и соглашение о том, чтобы не заключать сепаратного мира. «Предстоят, очевидно, срочные и сложные переговоры как с Францией, так и особенно с Англией», указывал Литвинов; поэтому необходимо тщательно отслеживать британское общественное мнение и пытаться влиять на него.²⁷

На следующий день Литвинов обсуждал свой план трехстороннего соглашения с Францией и Британией у Сталина. В результате, 17 апреля послу Сидсу было вручено предложение, состоявшее из восьми пунктов. Литвинов разъяснил, что советский план явился разработкой предложений Бонне, но включает и британскую идею о гарантиях для Польши и Румынии.²⁸

Сарджент и Кадоган предполагали, что Литвинов выдвинет свои, встречные предложения, и не ошиблись. Форин офис пребывал в замешательстве; Кадоган считал, что советские предложения «в высшей степени неприемлемы»; они дают «слишком мало в смысле безопасности», но будут способствовать отчуждению наших друзей и провоцировать наших противников. Британское правительство попросило Советы сделать одностороннее заявление о гарантиях «скорее с целью успокоить наших левых, чем получить какое-то весомое преимущество в военном смысле», отмечал Кадоган. «Вообще же сотрудничество с советским правительством может быть уместно в силу его желательности, но его следует допустить в такой форме, когда оно может быть признано наиболее целесообразным». Еще Кадоган вынужден был признать, что советские предложения ставят правительство Его Величества в трудное положение:

«...Весьма сложно отказаться от этих советских предложений. У нас уже сложилось мнение, что Советы только кормят нас проповедями о «коллективной безопасности», но не делают никаких практических предложений. Теперь они сделали, и будут иметь возможность упрекнуть нас, что мы не приняли их. Но больше всего будет упреков от наших же собственных левых... Кроме того, существует риск — хотя, я думаю, лишь в отдаленной перспективе, — что если мы не примем их предложений, Советы могут заключить что-то вроде соглашения "о ненападении" с германским правительством».