1939. Альянс, который не состоялся, и приближение Второй мировой войны

Уступчивость Бонне предоставляла британцам право играть ведущую роль в переговорах и позволяла Чемберлену затягивать их сколько ему вздумается. Кадоган вообще полагал, и это было вполне типично для настроений британского руководства, что французским предложениям о трехстороннем альянсе не стоит уделять большого внимания. Чемберлен, правда, предложил свежий подход, который и принялся проводить в жизнь Форин офис. «Мы конечно должны помнить, что Францию следует информировать, — отмечал Кадоган, — но нет нужды считать это нашей главной задачей.⁹ С течением лета позиция стала менее оскорбительной, но все равно англичане продолжали действовать по собственному разумению, не считаясь с мнением и возражениями французов.

3

Галифакс послал Ванситтарта встретиться с Майским и убедить того, что советскому правительству лучше бы взять хоть ту половину каравая, которую ему предлагают, хотя на самом деле британцы предлагали значительно меньше. Ванситтарт высказал предположение, что если бы Советский Союз отказался от трехстороннего альянса и гарантий для прибалтийских стран, то британское правительство с готовностью пошло бы на штабные переговоры. По словам Майского он ответил Ванситтарту, что предложения Молотова от 14 мая (а именно: трехсторонний пакт о взаимной помощи, гарантии государствам Центральной и Восточной Европы, включая страны Прибалтики, и вполне конкретное военное соглашение) — это лишь минимум того, что хотела бы потребовать Москва, и что британское правительство может не надеяться на дальнейшие уступки со стороны СССР. Если верить отчету Ванситтарта, Майский был вовсе не так непреклонен, как излагал это в своем отчете; во всяком случае посол передал в Москву последние предложения англичан. В основном они сводились опять к односторонней советской декларации и в довольно общих словах выражали готовность «сообща договориться о том, что касается методов, которыми такая взаимная поддержка и помощь могли бы быть осуществлены, в случае необходимости, наиболее эффективно». Для советского правительства такие огороженные со всех сторон обязательства вовсе не выглядели как обязательства. По словам Майского, Ванситтарт упоминал и о некоем истинно новом предложении, которое предусматривало бы трехстороннее соглашение и включало бы наконец в область покрытия прибалтийские страны. Не случайно, что в своем отчете Ванситтарт и не называет новые британские предложения проектом альянса. Но Чемберлен не был готов к этому даже в завуалированной форме. В сущности, Ванситтарт предлагал то же самое, с чем Потемкин и Суриц уже обращались к Молотову: принять британские предложения за основу для обсуждения, а потом уже развить их. На прощание Майский сказал, что позитивного ответа из Москвы ждать не стоит.¹⁰

Предложение Молотова от 14 мая, сообщал Майский несколько позднее, поставило британское правительство в «очень трудное положение», потому что общественное мнение сильно склонялось в пользу «союза с Россией». Каждый день приносил новые свидетельства такой поддержки, и вот на 19 мая назначены очередные слушания по внешней политике в палате общин. Ожидалось, что в числе других в поддержку альянса выступят Ллойд Джордж и Черчилль. Что могло сказать в ответ британское правительство? спрашивал Майский. Ввиду того, что германская угроза Польше усиливалась, англичанам следовало как-то подтверждать свои гарантии. Даже Чемберлен начал проявлять какие-то признаки сговорчивости, да и скорость британских реакций, вопреки обыкновению, увеличивалась. «Я допускаю, что оно [британское правительство] действительно хотело бы договориться с нами поскорее, но пока еще торгуется и не говорит последнее слово».¹¹

Более разговорным языком в своем дневнике Майский писал, что у Британии есть возможность либо заключить альянс с Советским Союзом, либо потерпеть поражение в войне с Германией. Но Чемберлен все еще не мог психологически переварить идею альянса с Советами, «ибо он раз и навсегда отбросил бы его в антигерманский лагерь и поставил бы крест над всякими проектами возрождения "appeasement". Поэтому Чемберлен торгуется с нами, как цыган, и снова и снова пытается подсунуть нам испорченную лошадь вместо здоровой. Не выйдет! Но он все-таки не теряет надежды». Между прочим Майский удивляется тому, почему Ванситтарт позволил Чемберлену втянуть себя в эту игру. Несомненно здесь присутствовали соображения подвигнуть премьер-министра на более активную политику, но «формулу [Ванситтарта] мы не примем, и это только даст Чемберлену лишний аргумент против него же».¹² Оценки Майского были правильными, но будь советская политика более гибкой, и это могло бы привести к результатам, которые предсказывали Потемкин, Суриц и тот же Ванситтарт и главное — устранило бы возможность заключения нацистско-советского пакта.