1940hr (СИ)

Первый запуск был простым... ну как простым, я делал всё по подсказкам Берси. Забрался, сцепил вагоны, пробросил электропровода, залил масло в бак, песок, воду, вставил баллоны с газом, подключил топливные системы, аккумулятор, вспомогательные системы... И ещё десяток подобных пунктов, вроде проверки каких-то там датчиков... через десять минут, когда все четыре секции тепловоза были приведены в полную боевую готовность, запустил двигатель электростартером. Запуск сопровождался жужжанием и через неожиданно долгую паузу он пыхнул, чихнул, кашлянул, плюнул выхлопом и начал весьма громко тарахтеть, постепенно переходя в шум хорошо работающего, качественно собранного мотора... На прогрев ушло некоторое время, после чего я таки решился сдвинуть реверс вперёд, дав самый малый ход.

К моему удивлению, Берси умудрился сделать в поезде, без всяких цифровых технологий, цифровой индикатор - на цифровых лампах с проволочными цифрами внутри и простейшие системы электронной индикации. В частности, лампочки показывали, что поезд составляет все четыре секции и все подключены к магистрали. Аварийные лампы молчали и показывали, что я всё сделал вроде бы правильно.

Сдвинулся с места поезд далеко не сразу, но сдвинулся. Разгон произошёл быстро... Характерной особенностью трёхпутки были огромные земляные работы, мы старались сделать минимум участков с ограниченной скоростью, поэтому тут было только пять участков со скоростью движения в шестьдесят километров, остальная дорога имела ограничения в двести сорок километров в час. То есть можно смело выжимать все соки, с рельсов не сойдём.

Что я и сделал, тепловоз очень активно начал набирать ход и постепенно мерный стук колёс становился всё чаще и чаще. Двигатели работали штатно, никаких сюрпризов. Разогнались мы до рекордных ста восьмидесяти километров в час. Даже такой тяжёлый состав, который идёт по обычным дорогам очень аккуратно, здесь мог лететь и ничего не бояться. Мы промчались по тоннелю, мосту, и наконец, на большом участке разогнались ещё раз - сто восемьдесят три.

Изучение конструкции показало, что никаких структурных повреждений не было. Поезд легко разгонялся до этой скорости. Но, пожалуй, стоит указать в документах крейсерскую в сто двадцать километров... не стоит лишний раз провоцировать машинистов на нарушения безопасности. А там, если припрёт - выжмут и больше... Жаль только, тяжёлый, зараза, по весу он мог соперничать с самыми мощными паровозами.

До Москвы я решил ехать на поезде. Машинистом. Позвонил Лаврентию Павловичу и уточнил кое-что у Берии...

- Лаврентий Павлович, это я, Иванов, - представился.

- Слышу, ты в поезде?

- Да, веду поезд в Москву. Буду на восточной сортировочной станции через... восемь часов. Путь П-27, если хотите, можете подъехать и принять тепловоз в эксплуатацию.

- Молодец, - Похвала от Берии была неожиданно приятна, - какой молодец. Один едешь?

- Да, еду один. Быстро, сто двадцать в час. Прилечу как раз к вечеру.

- Правильно. Мне взять с собой машинистов?

- Возьмите, только кого-нибудь из НКВД. Сразу сообщаю, экипаж поезда - десять человек.

- Откуда столько? - удивился Берия.

- Ну так... один машинист, один помощник машиниста, и восемь стрелков. Я на крыше установил вращающиеся турели с 23-мм спарками. Восемь штук, для защиты от атаки противника с земли и воздуха. Немец - пугливый очень, под пушечный огонь не полезет. Пару раз шуганём, а там надо будет только стволами подвигать, чтобы они сбросили бомбы куда глаза глядят и сбежали.

Берия промолчал. Но через минуту не выдержал:

- Я у тебя просил гражданский тепловоз.

- А я его и сделал! Противопульно-осколочная броня, восемь спарок и ещё стомиллиметровая броня тендеров. Лаврентий Павлович, если враг бомбу в тендер уложит - в радиусе трёхсот метров всё разнесёт в пыль! Представляете, если атакуют поезд, стоящий на станции в городе? Везущий людей и грузы? Лучше перестраховаться, пусть даже и не на передовой, немцы иногда залетают вглубь территории противника, атакуют поезда...

Берия подумал, согласился:

- Ладно, как пожелаешь. Какие составы твой тепловоз возить может?

Я переадресовал вопрос Берси и приняв информацию, проговорил её слово-в-слово:

- Реальная мощность - два двигателя по шесть тысяч лошадиных сил, может перевозить составы до шестидесяти пятидесятитонников. Собственная масса - четыре по двести тонн.

- Немало. Запас мощности есть, тоже хорошо...

- К сожалению, основная масса поезда - броня. Он слишком уязвим для атак противника, поэтому пришлось закрыть бронёй, а тендеры сделать полностью герметичными с поступлением из них газа через клапана. Во избежание попадания огня внутрь при пожаре.

- Да, пожар - дело страшное.

А поезд то успокаивал. Особенно успокаивало тихое сидение в кресле машниста с ленностным наблюдением за тем, как огромная поначалу трёхпутная дорога превращается в тоненькую ниточку, уходящую вдаль. Природа тут очень красивая... Что я и сказал:

- Красиво тут. Спокойно так... - улыбнулся, - так бы ехал и ехал. Расслабленно.

Берия в трубке поддержал меня: