1942-94. Заложник времени

Через несколько дней все было готово к экспедиции. Наумов и еще несколько человек из команды Сергея Сергеевича, погрузили в новенький «Студебеккер» ящики с припасами и оборудованием и, получив очередной краткий инструктаж, выехали за ворота особняка.

Ехали молча. Кто-то дремал, привалившись спиной к брезентовым тюкам, кто-то сосредоточенно чистил личное оружие, иногда чертыхаясь, когда грузовик подбрасывало на особо крутых кочках. Оружия у Ивана не было, а выспался на год вперед, поэтому просто сидел с прикрытыми глазами и размышлял над словами Серова. Если получится, то он вернется домой и все закончиться, словно дурной сон. Очень хотелось верить.

Спустя час, «Студебеккер» снизил скорость, останавливаясь.

– Приехали! – крикнул из кабины водитель.

Иван поднялся со скамейки и принялся делать зарядку, разминая затекшие от долгого сидения мышцы. Лязгнули петли заднего борта. Двое дюжих мужиков заглянули под тент и, оглядев содержимое кузова, безразлично, почти хором произнесли:

– Выгружайся честная компания, нам ящики таскать надо!

Никто возражать не стал, быстро покинув кузов, осточертевший за долгую дорогу. Наумов последним спрыгнул на землю и огляделся. Находились они на краю небольшого аэродрома, рядом с одноэтажным приземистым зданием, по всей видимости, терминалом. Чуть правее чернела некрашеными досками диспетчерская вышка, еще дальше – «отдыхали» два небольших транспортных самолета. Еще один стоял на взлетно-посадочной полосе, начинающийся у самого терминала. Судя по тому, что скарб из грузовика потихоньку перекочевывал в его нутро, лететь предстояло именно на нем. Да и человек в промасленном комбинезоне, совершавший какие-то манипуляции под брюхом транспортника, завидев их, бросил курево и ускорил свою работу. В остальном – аэропорт казался почти вымершим. Иван уселся на землю, сорвал сочную травинку и, жуя ее, стал наблюдать за работой грузчиков.

– Дяденька, дай закурить, – раздался голос за спиной. Неожиданная просьба, заставила вздрогнуть. Он обернулся и увидел мальчугана лет восьми – десяти, босоногого, одетого в старые, не по росту большие штаны и такую же рубаху. Белобрысый, веснушчатый, он голубыми глазами смотрел с хитрым прищуром.

– Не рано тебе еще курить, брат? – поинтересовался Иван.

– А тебе, что, жалко? – парировал тот.

– Мне тебя жалко, – разворачиваясь к нему, произнес он. – Курить вредно для здоровья.

– А что ты дяденька о моем здоровье печешься?

– А что ты борзый такой?

– Может, я не для себя прошу? – пожал плечами паренек. – Тятька у меня болеет, работать не может.

– А курить значит может?

– Сразу видно, что вы из столицы, – вздохнул парень. – Ничего не понимаете.

– А что я должен понимать? – удивился Иван.

Паренек посмотрел на него с укором.

– Папиросы сейчас в цене, – пояснил он. – Почти нигде не достать. И если ты дяденька дашь мне пару штук, то я у Скворчихи их на молоко поменяю.

– Теперь понятно, – выдохнул Наумов. – И давно ты тут, на аэродроме промышляешь?

– Как тятя захворал, – пожал плечами пацан. – Тут самое хлебное место. Когда самолеты прилетают, людей уйма. Можно много папирос настрелять. Один раз даже две банки тушенки дали. – Гордо добавил он.

– Ну, да… – задумчиво произнес Наумов. – Звать то тебя, как, боец?

– Иваном кличут, – беззубо улыбнулся тот.

Словно ледяная ладонь неожиданно сжала его сердце. Даже слезы из глаз брызнули. Он пытался что-то сказать, но не смог.

– Дяденька вам плохо?

– Все хорошо, – еле выдавил из себя тот. – Меня кстати тоже Иваном зовут.

– Тезки значит! – обрадовался паренек.

– А мамка то у тебя есть?

– Была, как нет? – удивился тот. – Да померла в прошлом годке.

Перед глазами Наумова пролетела почти вся его жизнь: детство без отца, умершего, когда ему не было и пяти, слезы матери по ночам, школа, военное училище… Он скинул с плеча вещмешок с личным пайком и, протянул его пареньку.

– Это тебе, тезка. Здесь есть все, что бы вы с отцом ни в чем не нуждались некоторое время.

– Ты шутишь, дядя Иван? – развязав узел и обозрев содержимое, спросил он. – Тут богатства на миллион!

– Ни капли, – уверил тот. – Я и без этого проживу. А тебе надо.

– Спасибо, дядя Ваня! Вот теперь мы заживем. Можно я пойду?

– Подожди, – остановил его Наумов. – Чем отец-то болеет?

– Фельдшер сказал, что грудь воспалилась.

– Воспаление легких?

– Не знаю, – признался тот.

– Ладно, это не важно, – произнес Иван, доставая из нагрудного кармана несколько крупных денежных купюр, любезно предоставленных ему Серовым на «всякий случай». – Держи. Дашь одну фельдшеру, скажешь, что дядька, брат отца передал. Больше не давай, пусть сделает все, что бы его вылечить. Будет спрашивать, что за дядя – говори, что двоюродный, военный летчик, проездом был, а сейчас на фронте. Если что ни так, скажи – прилетит, голову отвернет. Понял?

– Как не понять, дядя Ваня?

– Беги домой!

– Бегу! – паренек схватил вещмешок и припустил в сторону деревеньки, видневшийся неподалеку.

Только теперь Наумов почувствовал себя хорошо.

Долетели без приключений.