1949 год

РИС. Староват я для этого. Когда Серии закончатся, поеду в Италию и буду долго-долго отдыхать. Мой редактор не один месяц доставал меня, настаивая, чтобы я отдал ему интервью с Джеймсом Форрестолом, которое я сделал прошлой весной, сразу после того, как его поместили в психиатрическое отделение, но я не мог заставить себя это сделать. Я с ним познакомился во время войны, и он сообщил мне через медсестру, которую я иной раз приглашал в кино, что хочет поговорить со мной. Мне удалось проникнуть в больницу и взять у него интервью, но я не хотел передавать материал в газету и не мог, не думать о нем. Что-то в этом интервью… Что-то там… Не знаю. Устал я.

3

(ДЖЕЙМС ФОРРЕСТОЛ, отправленный в отставку министр обороны США, заходит в шлепанцах и банном халате, садится на кровать в палате психиатрического отделения. Несколькими месяцами ранее. Май 1949 г.)

ФОРРЕСТОЛ. Соловей.

РИС. Что?

ФОРРЕСТОЛ. Знаешь, Рис, не должен я говорить с репортерами.

РИС (подходит к ФОРРЕСТОЛУ). Я действительно ценю предоставленную мне возможность, господин министр. Я знаю, чувствуете вы себя не очень, и…

ФОРРЕСТОЛ. Нет. Ты не понимаешь. Разговор со мной подвергает тебя опасности. Я не шучу. Этот разговор может тебя убить.

РИС. Что ж, я знаю нескольких людей, которые хотят меня убить, но не за разговор с вами.

ФОРРЕСТОЛ. Им пришлось вышвырнуть меня из министерства обороны. Я слишком много знал. Единственное, что успокаивает мой разум – это творчество древнего грека. Мне нравится читать трагедии в оригинале. Ты знаком с произведениями Софокла?

РИС. Думаю, в свое время читал «Царя Эдипа». Но я не…

ФОРРЕСТОЛ. Я читаю «Аякса». Греки унижают воина, страдающего от душевного истощения после длительных сражений, он теряет разум и накладывает на себя руки.

РИС. Не думаю, что я даже…

ФОРРЕСТОЛ. Стю Саймингтон сказал мне, Джим, мне нужно кое о чем с тобой поговорить. Я ответил, хорошо, Стю. Что тебя тревожит? Садись в автомобиль, говорит он. А я отвечаю, хороший нынче день. Я лучше пройдусь. Он возражает, Джим, нам надо сесть в автомобиль. И мы садимся. В черный автомобиль. Правительственный автомобиль. Водитель отделен от нас матовым стеклом. А потом я ничего не помню до того момента, как мы вышли из автомобиля. Я помню, лишь как мы садимся в автомобиль. А потом – как мы вылезаем из автомобиля, Стю Саймингтон кладет руку мне на плечо и говорит, Джим, ты надежный парень. Не забывай этого. Ты надежный парень. И это все, что я помню. Все равно, что сон, который ты стараешься вспомнить, но он ускользает от тебя. Да только какие фрагменты время от времени возвращаются. Каким-то образом они затуманили мне разум. Но они в тревоге.

РИС. Кто?

ФОРРЕСТОЛ. Они боятся, что я вспомню.

РИС. Вспомните что?

ФОРРЕСТОЛ. Ты что-нибудь знаешь об НЛО?

РИС. НЛО?

ФОРРЕСТОЛ. Я был министром обороны Соединенных Штатов Америки, и этот сукин сын Дрю Пирсон заявил, что ему сообщили из надежного источника, будто меня нашли на улице, что-то вещающего о НЛО. Хотелось бы мне знать, что это за надежный источник. Вероятно, голоса в его набитой опилками голове. А может, инопланетяне направили ему телеграмму. Или другой сукин сын, Уинчелл. Не тот, у которого марионетка-собака по кличке Фарфел. Другой. Отбивающий чечетку сукин сын. Я столкнулся с этим мерцавцем в Сторк-клабе, так он попытался удрать через кухню. Отвратительный маленький хорек. Если только мне это не причудилось. Это проблема. Эти чертовы таблетки затягивают разум паутиной. Если ты не псих, входя в это место, то выйдешь отсюда точно психом. Они накачивают тебя таким количеством дерьма, что половину времени ты не знаешь, кто ты. Иногда я думаю, что могу вспомнить будущее. Кто-то сказал, что будущее так же реально, как и прошлое. Поезд просто еще не прибыл. Ему снилось будущее. Кто это сказал? Не помню. Не тот, кто сказал, что ни один человек не может быть островом, а это чертова ложь. Просто острова связаны под водой, как и говорил этот ублюдок Юнг. Будущее – как Провиденс, когда ты едешь на поезде из Вунсокета. Ты не можешь представлять себе, что Провиденса больше нет, потому что ты на полпути к Вунсокету, или что Вунсокета нет, потому что ты туда еще не добрался. Мы – муравьи, ползающие по карте, или инопланетяне, или кто-то еще. А вот сверху можно увидеть все и сразу. Извини, что у тебя может сложиться впечатление, будто мысли у меня путаются. Меня накачали таким количеством лекарств, что далеко не всегда я знаю, где я и кто я. Но, если я попытаюсь очистить свой разум, у меня получится, и я думаю, что американский народ имеет право знать.

РИС. Право знать что?