1953. Ликвидация Сталина

С. Кремлев, говоря о том, что «с 1930-х гг. капитализм начал все более внимательно присматриваться к советскому опыту планирования экономики», приводит в пример Францию, где в 1947 г. был создан Генеральный секретариат планирования, задачей которого была разработка пятилетних планов, Японию, где Управление экономического планирования стало функционировать с 1954 г., Италию, Голландию, Швецию, Британию да и США, где элементы планирования тоже внедрялись. «Об этом сегодня в Россиянии помалкивают, но так было» – резюмирует Кремлев (Если бы Берию не убили… С. 97–98).

Однако, во-первых, как я уже говорил, чрезмерная национализация и чрезмерное планирование добром никогда не кончались, как в случае с той же Британией, так что современный демократический социализм не увлекается национализацией, а разумно ограничивает разрыв в доходах. А во-вторых, и это главное, во всех перечисленных Кремлевым случаях речь идет об элементах планирования, но уж никак не о тотальном огосударствлении экономики. Последнее всегда, везде и во всех странах ничем, кроме полного краха, не кончалось и кончиться не могло. Именно это и отличает тоталитарный социализм от демократического.

Ранний Берия еще увлекался не только доморощенным тоталитарным социализмом, но и чужим (немецким национал-социалистическим) опытом. Вот запись в его дневнике от 12 августа 1940 г.: «У них (у немцев . – В. К. ) там не социализм, но чистого капитализма тоже нет. Государственный капитализм. И для народа делается много» ( Берия Л.П. Сталин слезам не верит. Дневники с комментариями С. Кремлева. 1937–1941. М., 2011. С. 191). Чем государственный капитализм отличается от социализма, нам коммунисты так никогда и не объяснили. А в самом деле, в чем различие? Мое мнение: отличие капитализма (в том числе и государственного) от тоталитарного социализма в том, что отсутствует принудительный труд, то есть такое положение дел, когда, во-первых, работать заставляют, во-вторых, условия труда безраздельно определяет работодатель, а в-третьих, уход с работы или отказ от нее (забастовка, например) не допускаются мерами физического принуждения. Но уж к Третьему рейху это никак не относится – там принудительный труд еще как имел место! А вот демократический социализм, как представляется, отличается от социализма тоталитарного тем же, чем от последнего отличается и государственный капитализм: отсутствием принудительного труда. И в самом деле, во всех перечисленных С. Кремлевым странах при весьма высоких иногда степенях огосударствления принудительный труд тем не менее никогда места не имел.

Уяснив все это, вернемся к демократическому социализму. Участники, например, восстания в июне 1953 г. в ГДР, о котором впереди большой разговор и которое после ареста Берия тоже «повесили» на него («хотел отдать Восточную Германию империалистам»), также не хотели не только власти коммунистов, но и власти ХДС-ХСС во главе с Аденауэром, а выступали за демократический социализм при власти социал-демократов. Одним из их лозунгов было: «Из Бонна убирайте свой навоз, из Панкова (резиденция коммунистического правительства ГДР . – В. К. ) мы вывезли уж воз!» ( Соколов Б . Наркомы террора. С. 381).

Разобравшись с тем, каких преобразований хотел Берия, вернемся к конкретным планам его реформ. О том, что именно планировалось, можно судить хотя бы по тому, что он успел сделать в период своих «ста (точнее – 113) дней».

Глава 16 Планы и реализация

Уже через три недели после смерти Сталина, 26 марта 1953 г., была объявлена амнистия. К этому времени в лагерях находилось, как принято считать, 2,5 млн заключенных ( Топтыгин А . Лаврентий Берия. Неизвестный маршал госбезопасности. С. 353). Берия же предлагал амнистировать примерно миллион человек, а именно: осужденных на срок до пяти лет; осужденных за должностные, хозяйственные и некоторые воинские преступления; женщин, беременных или имеющих детей до 10 лет; несовершеннолетних в возрасте до 18 лет; пожилых людей и больных, страдающих тяжелыми неизлечимыми недугами. Кроме того, предлагался пересмотр законодательства, имея в виду заменить уголовную ответственность за некоторые хозяйственные, должностные, бытовые и иные менее опасные преступления мерами административного и дисциплинарного порядка, а также смягчить уголовную ответственность за некоторые преступления. Иначе, завершал свою записку Берия, через год-два число заключенных снова достигнет 2,5–3 млн человек (3 млн было в 1950 г.  – В. К. ). ( Кремлев С . Если бы Берию не убили… С. 79–80.)