1968. Год, который встряхнул мир

22 марта Рокфеллер объявил, что снимает свою кандидатуру. Это заявление повергло в шок и озадачило политический мир. Большинство приняло это за тактический прием: быть может, Рокфеллер решил подтвердить свою популярность, вызвав лавину письменных обращений в свою поддержку. Передовица в «Нью-Йорк тайме» открыто призвала его пересмотреть свое решение. В статье говорилось: «Отказ Рокфеллера от участия в предвыборной гонке означает номинирование Ричарда М. Никсона за отсутствием соперников». В передовице также было сказано: «Его решение означает, что умеренные республиканцы лишаются лидера, отныне они бессильны». Оглядываясь в прошлое, можно сказать, что оба утверждения оказались верными. Хотя выяснилось, что это действительно был неудачный план и Рокфеллер все же продолжил участвовать в предвыборной гонке — на самом деле он никогда не покидал ее, — этот жест дал возможность Никсону (пользовавшемуся куда большей популярностью у республиканской партии, нежели у народа) остаться неоспоримым лидером у делегатов. Чтобы возобновить свое участие в предвыборной кампании, Рокфеллер потратил десять миллионов долларов — случай беспрецедентный, — но Мейлер саркастически заметил, что Рокфеллер бы поступил умнее, если бы подкупил четыреста делегатов, дав каждому по двадцать пять тысяч долларов.

Неверный ход, сделанный им в кампании 1968 года, когда у него были все шансы решить дело в свою пользу, означал закат его карьеры. В свою очередь, это предвещало, что либерально настроенное крыло республиканской партии скоро осиротеет. За исключением одного отчаянного момента, когда сам Рокфеллер выступил как вице-президент при неизбранном президенте Джеральде Форде после того, как Никсон позорно отказался участвовать в предвыборной гонке, республиканская партия более никогда не пыталась выдвинуть политика из числа умеренно настроенных членов на пост президента или вице-президента. В 1968 году республиканская партия стала гораздо более идеологизированной: она превратилась в консервативную партию, а ее перспективные умеренно настроенные деятели оказались на втором плане.

Единственным из возможных теперь кандидатов-республи-канцевбыл Рональд Рейган, новый губернатор Калифорнии (шел второй год его работы в этой должности). Он показал себя вполне определенным образом, поощряя жестокость полиции, бесчинствовавшей в кампусах штата Калифорния, а также сокращая финансирование образования, здравоохранения и других социальных программ. Это произвело впечатление на часть консерваторов. Но Рейган казался настолько невозможной кандидатурой для избрания, вызывал такое количество шуток, что по сравнению с ним Никсон, также воспринимавшийся как комическая фигура, выглядел серьезным соперником. Никсон по крайней мере казался остроумным, даже если ум служил ему для того, чтобы постоянно и безо всяких переходов менять свои позиции.

Впоследствии, когда Рейган был уже президентом, явную путаницу в его мыслях часто списывали на возраст. Но даже в 1968 году, в возрасте всего пятидесяти семи лет, Рейган часто выглядел потерянным. 21 мая он выступал в программе Эн-би-си «Встреча с прессой», и его попросили объяснить, в чем заключаются его расхождения с Барри Голдуотером. «Есть множество моментов, я уже пытался вспомнить их, — ответил он. — Откровенно говоря, меня подводит память. Совсем недавно я узнал, что он сделал заявление. Я запросил текст и был не согласен именно с этим заявлением». К июню петиция, имевшая целью проведение референдума и голосования по вопросу, достаточно ли компетентен Рейган, собрала пятьдесят тысяч подписей. Опросы, проведенные в Калифорнии, показали, что только 30% населения полагало, что он «хорошо работает». Комики всегда любили шутить над Никсоном, но и Рейган все чаще и чаще становился мишенью для их острот. Комик Дик Грегори, участвовавший в предвыборной гонке в качестве кандидата от своей собственной партии и демонстрировавший список кандидатов, где было указано его имя, говорил: «Рейган — это «ниггер», если прочитать наоборот. Вообразите, у нас в Калифорнии кандидат в президенты — «ниггер» наоборот!»