1968 год. «Пражская весна»: 50 лет спустя. Очерки истории

Обращает на себя внимание тот факт, что в советских документах того времени, предназначенных «для внутреннего пользования», СКЮ и РКП были отнесены ко второму эшелону союзников Москвы, наряду с компартиями Кореи и Вьетнама, а Тито упомянут в одном ряду с Чаушеску. Это свидетельствовало о снижении значения Белграда для Кремля как союзника во внешних делах, в отличие от 1967 г., когда Тито постоянно упоминался в ближнем круге руководителей союзных СССР стран. В направленной в Белград пространной информации содержалась емкая формулировка с оценкой положения в ЧССР: «Становится совершенно очевидным, что на карту поставлен коренной вопрос – быть или не быть Чехословакии социалистической. Нельзя не видеть, что распоясавшаяся контрреволюция отбирает у КПЧ одну позицию за другой, создавая плацдарм для решающего наступления, которое может погубить социалистический строй в Чехословакии». Авторы текста предупреждали, что советская сторона считает своей задачей «бдительно следить за обстановкой и быть готовыми к любому повороту событий», и призывали лидеров СКЮ «предпринять… необходимые шаги в поддержку завоеваний социализма в этой стране»[139].

В Белграде были озабочены обращением участников варшавского совещания руководителей пяти партий («пятерки») к чехословацким реформаторам. В современной сербской историографии справедливо отмечено, что сложившаяся ситуация в связи с отказом Дубчека приехать в Варшаву напомнила югославам о событиях в июне 1948 г. перед вторым совещанием Коминформа, на котором руководство КПЮ было осуждено заочно. Тито и его соратники тогда отказались прибыть в Бухарест, считая, что вместо равноправного обсуждения делегация КПЮ станет объектом односторонних обвинений[140].

Принципиальная позиция официального Белграда, уже высказанная Тито 29 апреля в Москве, была, в соответствии с рекомендациями Видича от 1 июля, обоснована в «Ответе на информацию ЦК КПСС от 12 июля». Вечером 14 июля югославский ответ был доведен Никезичем до сведения советника-посланника П. С. Кузнецова. Утром 15 июля с югославским ответом был ознакомлен и посол Бенедиктов[141]. 19 июля, после одобрения текста на пленуме ЦК СКЮ ответ югославов был опубликован в печати[142].

Советские дипломаты ознакомились с ответом ЦК СКЮ, зная о публикации в центральных югославских СМИ 14 июля фрагмента из упомянутого выше интервью Тито египетской газете «Аль-Ахрам» по поводу будущего чехословацких реформ и советского взгляда на их перспективы. Газета «Борба», официальное общеюгославское ежедневное издание, опубликовала его на первой полосе под заголовком «Тито: социализму в Чехословакии ничто не угрожает». Ключевой для выражения югославской позиции стала фраза: «Я не верю в то, что в Советском Союзе найдутся близорукие люди, которые для решения внутренних вопросов в Чехословакии воспользуются политикой силы». 20 июля в СМИ был опубликован уже полный текст интервью Тито. В частности, на двух первых полосах белградской газеты «Политика», массового ежедневного издания, пытавшегося сохранять имидж гражданского и непартийного СМИ, этот материал был помещен под заголовком «Является абсолютно ошибочным вмешательство одной или нескольких стран во внутренние дела другой страны»[143]. Вслед за этим югославы окончательно определились с необходимостью поездки Тито в Прагу, согласовав проект чехословацко-югославского коммюнике по ее итогам. Таким образом, Белград продолжил свой курс на усиление открытой поддержки чехословацких реформаторов.

Из доступных к настоящему времени материалов известно, что советская официальная реакция на публикацию была внешне спокойной. В одной из бесед, 17 июля, советник-посланник Кузнецов, в те дни временный поверенный в делах СССР в Белграде (Бенедиктов вылетел в Москву), уточнил у помощника Никезича С. Феича, обсуждался ли чехословацкий вопрос во время переговоров Тито и Насера. Ответ Феича, что эта тема на переговорах не поднималась[144], казалось, удовлетворил советскую сторону.