1968 год. «Пражская весна»: 50 лет спустя. Очерки истории

Говоря о реформаторских начинаниях в двух сопредельных странах «социалистического лагеря», следует считаться с тем немаловажным обстоятельством, что в коммунистическом блоке, по сути, почти все действующие лидеры являлись принципиальными противниками реформ и преобразований, следовательно, отход от принятого стандарта считался чуждым и опасным. Кстати, по этой причине тревогу вызвала и смена лидера КПЧ. В частности, В. Ульбрихта и возглавляемое им руководство СЕПГ и ГДР полностью устраивал Новотный как глава партии и государства. (Практически то же наблюдалось и в верхах других компартий региона, ничего не имевших против Новотного.) Тем не менее «смену караула» в Праге приняли, хотя и без особого энтузиазма, в Софии и Варшаве. В Москве же, как известно, Дубчека знали со времени его обучения в ВПШ ЦК КПСС, считались с ним и надеялись на него. «Ритуальную» поездку Дубчеку предстояло совершить именно в Москву, однако, стремясь публично не нарушать сложившуюся традицию, он решил предварительно негласно встретиться и побеседовать с Кадаром, к которому испытывал искреннее уважение. Эту встречу Дубчек инициировал сам и считал для себя крайне важной[262].

Первая конфиденциальная встреча двух лидеров состоялась на охоте 20 и 21 января 1968 г. в приграничных словацких Паларикове и Комарно. Во время откровенного разговора обсуждались международная обстановка и развитие ситуации в Чехословакии. Кадар поделился с Дубчеком своим опытом преодоления разногласий в партийно-политической жизни. Он обратил внимание на важность сохранения единства в партии, аккуратно сформулировав мысль о бережном отношении к старым кадрам. В качестве аргумента привел следующий пример: Брежнев «оставил» Новотного на посту главы государства и по-прежнему уважительно относится к нему. Кадар также счел своим долгом обратить внимание собеседника на то, что серьезные дела в конечном счете нельзя решать на одних только секретных встречах[263].

Дубчек, судя по записи присутствовавшего на встрече Кароя Эрдеи и по некоторым научным публикациям, произвел на Кадара хорошее впечатление. Выступая перед сотрудниками аппарата ЦК ВСРП, он охарактеризовал нового первого секретаря ЦК КПЧ как весьма приятного «здравомыслящего и ответственного человека, коммуниста, который озабочен [стоящими перед его страной] трудностями»[264]. Кадар, в частности, подчеркнул: «Была хорошая обстановка. Тов. Дубчек заявил, что ни с одним другим человеком ему не было так легко разговаривать»[265].

Вернувшись в Будапешт, Кадар 22 января позвонил Брежневу и сообщил о состоявшейся встрече с Дубчеком. Поделился, в частности, приятными впечатлениями, которые произвел на него новый первый секретарь ЦК КПЧ. Можно только догадываться, почему Кадар решил проинформировать советского руководителя. Характерно, что Брежнев не выразил своего недовольства в связи с этой частной встречей.

Итак, начало было многообещающим. Последовавшая за первой встречей серия контактов двух лидеров проходила в более сложных, кризисных для Чехословакии условиях. Немало трудностей и проблем ожидало Дубчека на избранном пути. Ему предстояло неоднократно выслушивать упреки в свой адрес на многосторонних совещаниях партийных деятелей стран Организации Варшавского договора (ОВД), приходилось считаться с «коллективной мудростью» лидеров коммунистических и рабочих партий стран, далеких от каких-либо реформ и демократических устремлений. Они считали гораздо более опасными и в целом угрожающими для дела социализма ситуацию в Чехословакии и перспективы развития страны. Мало кто, кроме Кадара, понимал по-настоящему и мог объективно оценить действия и намерения чехословацкого политического руководства. Кадар же имел возможность во время личных встреч с чехословацким руководителем не только поделиться своим опытом, но и выяснить реальное состояние дел в Чехословакии. Он, естественно, располагал большей информацией о намерениях и целях лидера КПЧ, чем руководители других братских партий. Кадар доверял Дубчеку и считал, что под его руководством партия сумеет преодолеть кризисное состояние страны. Поэтому на многосторонних форумах партийных деятелей он упорно в острых дебатах с оппонентами чехословацких реформ пытался практически до конца поддерживать позицию лидера КПЧ и защищать его самого от нападок и критики. При этом Кадар, как правило, излагал свое собственное видение и оценку ситуации. О том, как это происходило, свидетельствуют конкретные материалы последующих встреч с участием Дубчека или в его отсутствие.