1971. Агент влияния

– Поздравляю! – Седой достал из коробочки и аккуратно прикрепил мне на рубашку что-то такое медное с выдавленным рисунком. Разглядеть рисунок не успел – что-то с орлами и звездами. Да и какая разница? Честно сказать, для меня это просто медяшка. Награда не моей страны, и главное – за что? Ну уконтрапупил пятерых бандитов, так и что? Сам же и вляпался, да еще и навлек беду на двух полицейских – это если уж быть совершенно откровенным. Только вот говорить об этом нельзя. Никому. Но умные люди-то понимают! Так чего слезу из глаз пускать?

А может, стоит сказать?

Седой пожал мне руку, потом отошел и отдал мне честь, приложил руку к «пустой» голове. Странно это было видеть – отдавать честь без головного убора можно, только если ты девственница, и это не та честь. По уставам российской армии.

– Майкл, скажи пару слов курсантам и полицейским, – предложил седой. – Что бы ты хотел сказать будущим копам, которые в скором времени выйдут на улицы нашего города?

Я подошел к трибуне с микрофоном, осмотрел зал. Грудь холодила застежка медали, новые ботинки, еще не разношенные, слегка жали, а на меня уставились несколько сотен пар глаз. Одни смотрели с простым, не замутненным ничем любопытством, другие настороженно, третьи… всякие тут были. Кто-то из них не любит русских, кто-то завидует моей награде, а кому-то на все плевать, и он готовится выйти на улицы в красивой форме, и больше его ничего не интересует. Кроме денег, конечно. Но точно здесь не было равнодушных, скучающих и уснувших. Не тот случай!

– Привет, ребята! – улыбнулся я, дав свободу своей «нервной» улыбке. – Рад вас видеть! Ну что я могу сказать… спасибо полицейскому департаменту за врученную мне награду. Очень благодарен. Хотя вручать ее мне было не за что! Это не моя награда. Это награда тех двух простых полицейских, которые встали на защиту простого прохожего, за которым гналась банда. Не побоялись, не отсиделись в стороне, а встали на защиту! И не их вина, что они по воле судьбы были тут же ранены и едва не убиты – так уж сложились обстоятельства. Но они сделали все, что могли! И никто не может упрекнуть их в трусости! Это хорошие парни, копы Джек Райан и Джулио Герра. Жаль, что сейчас они не стоят рядом со мной и не получают награды. Они это заслужили!

– Райан и Герра сейчас проходят реабилитацию за счет департамента, и по выходу на службу им тоже будут вручены награды! – Это седой подошел сбоку и наклонился к микрофону.

– Да, это будет правильно! – кивнул я. – Люди, которые заслужили награду, должны ее получить. Иначе ведь будет несправедливо, не правда ли?

Зал захлопал, и овации не прекращались секунд двадцать, не меньше, пока седой не поднял руку, останавливая зрителей.

– Скоро вы окажетесь на улицах города. Не самого доброго города на свете, вы это знаете. Да и есть ли вообще добрые города? (улыбаются) Эти каменные джунгли поглощают человека, высасывая у него душу, и делают его злым, жестоким. И вам придется служить Добру, защищая честных людей от Зла. Сделайте все, чтобы Добра в мире стало больше! Будьте терпимыми, будьте добрыми и самое главное – справедливыми. Но при этом – сильными и ловкими. Толку от вашей справедливости, если гангстер стреляет лучше, чем вы? Толку от вашего добра, если какой-то вор набьет вам физиономию? Вам еще жить – растить детей, чтобы они тоже стали такими, как вы, правильными копами. И просто правильными людьми. И для того – занимайтесь усерднее, учите боевые искусства, не пренебрегайте стрельбой – ходите в тир не раз в полгода, а как можно чаще, раз в неделю, а может, и еще чаще. Вы должны, как стрелки Дикого Запада, быстро доставать револьвер и попадать туда, куда хотите попасть! И делать это чуточку быстрее, чем ваш противник. Учитесь защищать и защищаться. Потому что Добро должно быть с кулаками. Иначе – мир скатится в ад! Вы его удерживаете на своих плечах. От вас зависит мирная жизнь жителей этого города! Желаю вам удачи и… дожить до глубокой старости. Очень на это надеюсь!

Зал аплодировал мне минуты две – грохот стоял несусветный! Курсанты и полицейские, что сидели в зале – все встали и аплодировали мне стоя. А я смотрел на них и думал о том, что на самом деле до старости доживут совсем не все из тех, кто меня сейчас слушал. И с этим уже ничего не поделаешь. Судьба, однако…