1972. «Союз нерушимый...»

Но я ошибся. Милиционер, старшина, мужчина лет сорока в выцветшей ментовской рубахе с короткими рукавами сразу нас заметил, и тут же сделал вывод, что мы с Ольгой здесь, на съемочной площадке, совершенно инородные тела. Скорее всего виновата была Ольга — она нарядилась по последнему писку моды — коротенькие белоснежные шорты, обтягивающий крепкую грудь белый топик, и потому выглядела совершенно сногсшибательно, особенно на фоне потных, усталых людей, многие из которых были одеты либо в средневековую одежду, долженствующую изображать облачение иномирцев, либо просто не таких холеных и модных, как моя подруга. В общем, она выглядела как жемчужина, упавшая на кучку земли и щебня, потому взгляд наблюдателя тут же притягивался к ее прелестям. Будь этот наблюдатель мужчиной или женщиной — без разницы.

— Вы к кому, молодые люди? — строго спросил милиционер, грозно поправляя пустую кобуру (Какие, к черту, пистолеты?! Это же СССР! Милиционеру достаточно строго посмотреть и приказать, и гражданин все исполнит!) — Здесь проход запрещен! Идут съемки. Пожалуйста, покиньте площадку!

— Я к режиссеру — кротко пояснил я, указывая на Тарковского, что-то объяснявшего оператору метрах в двадцати от меня — Я автор книги, по которой снимается фильм. Приехал посмотреть на процесс. Не могли бы вы сообщить режиссеру, что я здесь.

— Вы? Карпов? — милиционер недоверчиво помотал головой — зачем обманываете?! Я видел Карпова! Он гораздо старше! Уйдите, граждане, не мешайте работать!

— Я Карпов. Я сбрил бороду! — уныло продолжал я тянуть свою песню — Мне нужен Тарковский!

— Всем нужен! — так же уныло отбрехивался милиционер — Если вы сейчас не уйдет, я буду вынужден вас задержать и препроводить в отдел милиции! И там составят протокол за хулиганство! Уйдите, гражданин!

Не знаю, чем закончилось бы дело, но тут Тарковский нас заметил. Нет, опять же не нас, а Ольгу, которая выделялась на фоне окружающих нас людей как березка в центре стада овец. В белоснежных шортах, вся такая воздушная и сексуальная…я вроде бы уже и привык к такому ее виду, но все равно как гляну, так и хочется протянуть руку и похлопать ее по заднице. Вот такой рефлекс, да. А Тарковский, насколько я помню, всегда был еще тем сладострастником, охочим до красивых баб. Он даже теорию под свое сладострастие подвел — мол, я не могу как следует работать с актрисой, если во время съемок ее хорошенько не трахну. Утрирую, конечно, но суть в общем-то та самая. Типа во время секса он сливается душой с актрисой и лучше ее понимает. Вот же кобель! И конечно же увидев незнакомую красивую женщину недалеко от себя он не мог оставить ее без своего внимания. Ну а я тут как бы и сбоку-припеку, молодяк, не понимающий своего счастья. Пустое место.

Тарковский бросил пару слов, и не спуская глаза с круглой задницы Ольги поспешил вперед, будто опасаясь, что эта самая задница куда-то исчезнет, растворится в солнечном полдне. Вот тут-то я его и поймал!

— Привет, Андрей! — остановил я режиссера, намеревавшегося проскочить мимо меня к заветной цели.

— Что? Кто?! — начал Тарковский, и глаза его округлились. Узнал, ага. Ну что же…это хорошо. Память есть.

— Михаил?! — брови Тарковского сошлись, на лбу прорезались морщины, но к чести сказать — он то ли искренне обрадовался, то ли изобразил радость, но получилось у него вполне достоверно — Хорошо, что вы прибыли! Вопросы к вам есть!

— Давай на «ты», хорошо? — предложил я, и ухмыльнувшись не удержался от мелкой мести — Хотел к тебе подойти, а меня твой страж порядка не пускает. Говорит — не Карпов я! Вот была бы борода — тогда Карпов. А так — нет! Хоть приклеивай! У тебя там нет лишней бороды? Ну…Карпова изобразить?

— Старшина, ну ты чего…Карпова не видел, что ли? — укоризненно протянул Тарковский — Запомни, его пускать ко мне в любое время суток и куда угодно! Иэхх…

Он махнул рукой, а старшина извиняясь, козырнул:

— Извините, товарищ Карпов, ошибка вышла! Не узнал! Богатым будете!

— Я и так богатый — задумчиво ответил я, и опомнившись, протянул руку милиционеру — Да брось ты…бывает. Я тоже чисто посмеялся. Не ты первый, не ты последний. Главное запомни меня и мою секретаршу Ольгу. А то завтра отращу бороду, а ты опять не узнаешь. Хе хе…

Милиционер смущенно хихикнул, а мы с Тарковским пошли к вагончику, который стоял чуть поодаль, в тени здоровенного дерева. Идти внутрь вагончика не хотелось, очень уж душно и жарко, но…пришлось. Ольга не пошла, осталась стоять снаружи — там хоть немного ветерком обдувало, а я терялся в догадках — зачем Тарковский меня зовет.