1978, Предварительный заезд

В это время Стивен с магнитофоном обследовал стены, пытаясь найти «жучок». Я указал ему место, но все было тихо. Он уже совсем было собрался выключить магнитофон, когда динамик внезапно взвыл.

- Боже мой, включили, - одними тубами пробормотал Стивен. - Давайте послушаем музыку.

Он вынул из бездонного кармана три кассеты и выбрал запись оперы «Князь Игорь».

- И что дальше?

- У меня есть несколько книжонок… Если хотите…

- А вы? - осведомился Стивен, глядя на обложки.

- Выпью и подумаю.

И «жучок» целый час слушал, как Стивен под аккомпанемент Бородина шелестит страницами «Потайной комнаты». Тем временем я раскидывал мозгами, повторял про себя все, что мне рассказали в Англии и в Москве, и пытался найти путь в лабиринте.

Ленч казался нереальным. Там были Уилкинсоны и Фрэнк. Фрэнк не рассказывал Уилкинсонам о том, как накануне спас мне жизнь, и вел себя так, словно ничего не случилось. Что он думал о моем молчании, оставалось тайной.

Наташа и Анна ругали меня и упрашивали больше не исчезать, не поставив их в известность, где меня можно найти. Я сказал, что постараюсь, но никаких обещаний не давал. Фрэнк ел мое мясо.

Разговаривала в основном миссис Уилкинсон:

- Мы с папочкой всегда голосовали за лейбористов, но разве не странно, что левые в Англии призывают увеличить иммиграцию, а здесь, где все население левее левого, иммигрантов нет. Ведь в Москве не увидишь чернокожих!

Фрэнк никак не отреагировал на ее слова.

- Это показалось мне курьезом, - продолжала миссис Уилкинсон. Хотя я думаю, что, скажем, в Индии, народ не станет выстраиваться в очереди, чтобы переехать жить в Москву.

- У них для этого слишком много мозгов, - пробормотал мистер Уилкинсон, обращаясь к своей тарелке с мелко накрошенной жареной картошкой.

Больше он не произнес ни слова.

Фрэнк пришел в себя и принялся ругать расистскую политику Национального фронта. В ответ на это миссис Уилкинсон бросила на меня взгляд, полный комического испуга, как будто была смущена тем, что на каждом шагу задевает Фрэнка.

- Фронт - слишком затасканное слово, - негромко сказал я. - Клише. «Фронт», «фронт»… Нужно всегда задумываться… что же за ними стоит… за этими фронтами.

На десерт снова подали мороженое с вареньем из черной смородины. Оно мне очень нравилось. Стивен ел с такой же жадностью, как и Фрэнк. Потом он сообщил мне, что кухня гостиницы «Интурист» - просто высший класс по сравнению со студенческой столовой.

Мне казалось, что застольная беседа происходит в каком-то другом измерении. В голове гораздо явственней звучали голоса Бориса и Евгения, Йена и Малкольма, Кропоткина и Миши, Гудрун и принца, Хьюдж-Беккета и Джонни Фаррингфорда… и мертвого Ганса Крамера… Но где же, где же был Алеша?

Глава 15

Поднявшись в мою комнату, Стивен поставил стул на кровать, положил на него чемодан, а сверху взгромоздил магнитофон и включил его. Из динамика раздаются бодрый протяжный вой.

Тогда Стивен переключил магнитофон с записи на воспроизведение, и в уши подслушивающих грянула музыка Стравинского, от которой они должны были подскочить и громко чертыхнуться.

Некоторое время я раздумывал, глядя на бумагу, которую дал мне Кропоткин. Оборот интересовал меня не меньше, чем лицевая сторона.

- Синего стекла с собой у вас, конечно, нет? - спросил я у Стивена.

- Этакого специфического оттенка.

- Синего стекла?

- Да… синего фильтра. Вы видите, что записи сделаны более темным оттенком синего цвета, чем тот, которым их зачеркивали… Можно даже разглядеть темные линии.

- Ну и что?

- Если посмотреть на страницу через синий фильтр того же оттенка, что и паста, которой зачеркивали запись, то скорее всего удастся разглядеть более темную надпись. Светофильтр поглотит один из оттенков, пропустит другой, и тогда надпись можно будет прочесть.

- И прокричать на весь мир… - пробормотал Стивен. - А что вам это даст?

- Я предполагаю, кто мог послать этот конверт Кропоткину, но мне хотелось бы убедиться.

- Но это мог быть кто угодно.

Я мотнул головой.

- Сейчас я вам кое-что покажу.

Я открыл ящик, в котором лежала моя аптечка, и достал из-под нее свернутый лист бумаги. Расправив, я положил его рядом с листком, полученным от Кропоткина.

- Они одинаковые! - воскликнул Стивен.

- В том-то и дело. Вырвано из одинаковых блокнотов: белая бумага, чуть заметная голубая клетка, к корешку крепилась спиралью…

Передо мной лежали две странички из блокнотов с одинаковым следом обрыва сверху. На одном было написано: «Для Алеши, Д. Фаррингфорд» и все прочее. А на другом было записано имя Малкольма Херрика и номер телефона.

- Он написал мне это в первый же вечер после моего приезда в Москву, - пояснил я. - В баре гостиницы «Националь».

- Да… но… Эти блокноты самые обычные. Вы можете купить их везде.

Ими пользуются студенты, туристы… И потом, разве их не используют для стенографии?

- А еще такими блокнотами часто пользуются газетные репортеры, - добавил я. - И у большинства из них есть привычка зачеркивать записи, когда они больше не нужны. Я видел множество репортеров, когда выигрывал скачки.