1979, Твердая рука

Он принялся возиться с горелками, потом посмотрел на часы, на землю, на альтиметр и, очевидно, остался доволен ходом событий. После этого с некоторым недоумением взглянул на меня, и я понял, что он размышляет, как я очутился на поле и зачем он мне понадобился. Время для подобных вопросов уже настало.

- Я приехал в парк Хайлейн, чтобы встретиться с вами, - сказал я. - Я имею в виду, с вами лично.

Он изумленно уставился на меня.

- Вы что, читаете мысли?

- Немного. - Я вынул руку из кармана и опустил ее в другой, достав оттуда книгу о навигации. - Я хотел спросить вас об этом. На форзаце написано ваше имя.

Он нахмурился и открыл книгу.

- Боже правый, а я-то гадал, куда она могла исчезнуть. Как она у вас оказалась?

- Вы давали ее кому-нибудь почитать?

- Не думаю.

- Хм, - проговорил я. - Если я опишу вам одного человека, сможете ли вы сказать, что знаете его?

- Валяйте.

- Ему двадцать восемь лет, - пояснил я. - У него темные волосы, приятная наружность. Он очень веселый, обожает шутки и розыгрыши, любит девушек, на редкость общителен, носит нож на ноге под носком и, по всей вероятности, мошенник.

- О, да, - ответил он и кивнул. - Он мой кузен.

Глава 12

Его кузен, Норрис Эббот. Что он натворил на этот раз, требовательным тоном осведомился Джон, а я вместо ответа задал ему новый вопрос: а что он вытворял раньше?

- Он не раз подделывал чеки, за которые платила его мать.

Где он живет, спросил я. Джон Вайкинг не знал. Он встречался с ним, лишь когда Норрис неожиданно являлся к нему, по обыкновению без денег. Он был голоден и мечтал, чтобы его покормили.

- А где живет его мать?

- Она умерла. Он теперь совсем один. Ни родителей, ни братьев, ни сестер.

И вообще никаких родственников, кроме меня. - Джон Вайкинг пристально поглядел на меня и нахмурился. - Почему вы обо всем этом спрашиваете? - Одна знакомая девушка хочет его отыскать. - Я пожал плечами. - Ничего особенного тут нет.

Он сразу утратил интерес и щелкнул рычагом для нового залпа.

- Мы дважды пользовались топливом неподалеку от земли, - пояснил он. - Вот почему я взял его так много. Какой-то всезнайка сказал Попси, что я собираюсь высоко взлететь и двинуться по авиатрассам.

По моим расчетам, до этих трасс было не так уж далеко.

- А вы не попадете в передрягу? - полюбопытствовал я.

Он опять оскалил зубы в улыбке.

- Нас не смогут засечь на радаре. Мы слишком малы и ничтожны для их техники. Если нам повезет, мы проскользнем, и это самое мудрое решение.

Я поднял карту и стал ее изучать. На пятнадцати тысячах футов мы будем считаться незаконно вторгшимися на авиатрассу с самого начала полета и почти до посадки, когда до земли останется всего двести футов.

Через час и пятьдесят минут полета он снова переключил баллон, и тонкая струя сжиженного газа вырвалась, подобно воде из прохудившегося шланга. Струя протекла в угол корзины и столкнулась с плетением, находившимся примерно в шести дюймах под самой высокой перекладиной.

Все это время Джон Вайкинг спокойно курил.

Жидкий пропан начал разливаться потоком. Джон Вайкинг выругался, как ни в чем не бывало нагнулся, и от его зажженной сигареты газ ВСЫХНУЛ и загорелся.

К счастью, все обошлось без страшного взрыва. Струя вспыхнула, как обычно вспыхивают струи, и пламя охватило плетеную часть корзины. Джон Вайкинг выкинул сигарету за борт, сорвал с головы легкую кепку и принялся отчаянно размахивать руками, гася очаги пламени в загоревшейся корзине, пока я пытался ликвидировать причину возникшего пожара и крутил вентиль газового баллона.

Когда огонь, дым и проклятия наконец развеялись по ветру, мы осмотрели корзину, обнаружив в ней дыру шести дюймов в диаметре, но никаких других повреждений не было.

- Корзины плохо горят, - спокойно проговорил он, словно ничего не случилось. - Не знаю, когда пламя прожгло бы больше, чем сейчас. - Он осмотрел свою кепку. Она была опалена по краям. После этого Джон Вайкинг, как маньяк, уставился на меня своими ясными голубыми глазами и несколько секунд не отрывал их.

- Вы бы не смогли погасить пожар защитным шлемом, - заметил он. Я от души рассмеялся. Видимо, высота, на которой мы летели, дала мне возможность хохотать.

- Вы не хотите шоколада? - предложил он. В небе не было ничего, способного подсказать, где мы пересекли границу авиатрассы. Мы увидели вдалеке самолет или даже два, но рядом никто не пролетал. Никто не кружил над нами, чтобы заставить немного снизиться. Мы просто двигались вперед, рассекая небесное пространство со скоростью поезда.

В десять минут шестого он сказал, что нам пора приземляться. Если мы не совершим посадку ровно в половине шестого, его дисквалифицируют, а ему этого не хочется, он желает победить. И для победы он сделает все.

- А как кто-нибудь сможет узнать, что мы приземлились? - спросил я.

Он с жалостью посмотрел на меня и указал ногой на маленький ящик, прикрепленный к полу около одного из газовых баллонов.