1981, Двойная осторожность

Он выглядел таким же крепким и здоровым, как всегда, несмотря на то, что две недели провалялся в коме. Мышцы его по-прежнему были могучими, грудь колесом, губы решительно сжаты. Сильный, жестокий человек. Привыкший запугивать. Презирающий лохов. Если бы не повязка и электроды, он выглядел бы точно таким же, как прежде. Я глубоко вздохнул и взглянул в его черные глаза - и только теперь увидел разницу. В глазах у него ничего не было.

Совершенно ничего. Это было странно: словно увидеть человека с давно знакомым лицом и обнаружить, что он чужой. Логово было то же самое - но чудище уснуло.

Прошло около пяти недель с того момента, как мы последний раз смотрели друг другу в глаза. С тех пор, как мы чуть не убили друг друга. Меня предупредили, и все же снова увидеть его было для меня шоком. Сердце мое колотилось так отчаянно, что его удары эхом отдавались в наступившей тишине.

- Анджело! - сказал я. - Анджело, вы в меня стреляли.

Анджело никак не отреагировал. Он смотрел на меня абсолютно спокойно.

Я шагнул в сторону - его глаза последовали за мной. Я вернулся на прежнее место - он смотрел на меня.

- Я… я Вильям Дерри, - сказал я. - Я отдал вам систему… Лайэма О'Рорке.

Я произносил это медленно и отчетливо, борясь со своим срывающимся дыханием.

Анджело остался спокоен. Совершенно никакой реакции.

- Если бы вы не пришли, чтобы убить меня… вы теперь были бы свободным… богатым человеком…

Ничего. Абсолютно ничего.

Я обнаружил, что рядом со мной очутился Джонатан. Через некоторое время взгляд Анджело медленно переместился на него.

- Привет, Анджело, - сказал Джонатан. - Я Джонатан. Вы меня помните? Вильям вам сказал, что я умер. Но это не правда.

Анджело ничего не ответил.

- Вы помните? - спросил Джонатан. - Я вас когда-то обманул.

Молчание. И полное отсутствие всего, от чего мы столько натерпелись.

Ни ярости, ни насмешек, ни угроз, ни грозного урагана ненависти.

Мне казалось, что сейчас уместнее всего молчать. Мы с Джонатаном стояли плечом к плечу перед пустой оболочкой нашего врага, и говорить было не о чем.

- Благодарю вас, - сказал Том Коре, выйдя из-за кресла. - Достаточно.

Анджело посмотрел на него.

- Вы кто? - спросил он.

- Я доктор Корс. Мы с вами уже разговаривали, когда прикрепляли электроды.

Анджело ничего не ответил и вместо этого уставился на меня.

- Вы разговаривали, - сказал он. - Вы кто?

- Вильям Дерри.

- Я вас не знаю.

- Не знаете.

Голос у него был такой же низкий и хриплый, как всегда, - все, что осталось от бывшего врага. Доктор Коре добродушно сказал:

- Сейчас мы с вас снимем все эти электроды. Вам, наверно, будет приятно от них избавиться?

- Как вы сказали, кто вы такой? - спросил Анджело, слегка нахмурившись.

- Доктор Корс.

- Кто?

- Это неважно. Я сейчас сниму с вас электроды.

- Я хочу чаю! - сказал Анджело. Доктор Корс предоставил снимать электроды своей коллеге и повел нас к приборам, чтобы взглянуть на показания. Я увидел, что наблюдатель тоже внимательно рассматривает результаты, но доктор Корс не обратил на него внимания.

- Вот, - сказал он, показывая полосу бумаги в ярд длиной. - Ни малейшего сбоя. Мы его тут целый час держали, прежде чем начали приходить посетители. Дыхание, пульс - все абсолютно ровное. Тут тихо, как видите. Никаких внешних раздражителей. Вот эта отметка - тот момент, когда он увидел вас, - сказал он мне. - И, как видите, ничто не изменилось. Вот график температуры кожи. Когда кто-то лжет, температура всегда повышается. А вот, - он перешел к другому прибору, - график пульса. Тоже без изменений. А вот, - он повернулся к третьему, - мозговая активность. Изменения самые незначительные. Он не мог внезапно увидеть перед собой вас, свою ненавистную жертву, и никак не среагировать, если бы он вас узнал. Это абсолютно невозможно.

Я вспомнил свою собственную незарегистрированную, но весьма мощную реакцию и понял, что такое действительно невозможно.

- Это навсегда? - спросил Джонатан. Том Корс взглянул на него.

- Думаю, что да. По моему мнению. Видите ли, им пришлось выбирать осколки кости из ткани мозга. Ювелирная работа, надо отдать им должное. Но, как видите, память не сохранилась. Многие функции так и не восстановились.

Есть, ходить, говорить - это все он может. Он здоров. Он спокойно доживет до старости. Но он не может вспомнить ничего, что было пятнадцать минут назад. Он живет только в настоящем. Потеря памяти в результате серьезных травм головы - не такая уж редкость, знаете ли. Но в данном случае были сомнения. Не у меня, а у официальных лиц. Они говорили, что раз он разговаривает, раз он понимает, что он в больнице, а не в тюрьме, значит, он может нарочно симулировать потерю памяти. Но эти результаты, - Том Коре указал на приборы, - симулировать невозможно. Так что это решение окончательное.

Раз и навсегда. Собственно, за этим мы тут и собрались. Потому они и предоставили нам такую возможность.

Его помощница сняла серебристый обруч с головы Анджело, сняла ремни, которыми были привязаны его запястья, и теперь стирала жир с его груди комками ваты.

- Кто вы? - спросил у нее Анджело, и она ответила:

- Просто ваш друг.