1981, Двойная осторожность

Винтовки калибра 7,62 ужасно громкие. С улицы это, должно быть, звучало словно хлопок бича, каким гоняют быков; а меня в машине выстрел оглушил, словно в те времена, когда еще не изобрели заглушки для ушей.

Я перезарядил. Посмотрел в трубу. И увидел дырку от пули, кругленькую и аккуратную, в верхней части серой распределительной коробки.

«Слава тебе, господи!» - подумал я и облегченно перевел дух.

Чуть опустил ствол, тело осталось в прежнем положении. Выстрелил. Перезарядил. Выстрелил. Посмотрел в трубу.

Второе и третье отверстия были чуть пониже первого и наложились друг на друга. И, возможно, оттого, что я стрелял не прямо, а чуть сбоку, вся коробка треснула. Ну, хватит, наверно. А то шуму слишком много. Я уложил винтовки и подзорную трубу на пол, накрыл их полотенцем и перебрался на переднее сиденье.

Завел мотор, медленно выехал обратно на мостовую и уехал не спеша, с нормальной скоростью. В заднее окно я увидел парочку местных жителей, которые выбежали на улицу посмотреть, в чем дело. Должно быть, все тюлевые занавески сейчас отдернулись; но никто не бросился мне вслед, никто не махал руками, крича: «Вот он! Держите его!»

А что подумает Анджело? А что подумает Сара, которая знает звук этой винтовки лучше, чем звон церковных колоколов? Господи, только бы она не подала виду!

Выехав из Нориджа, я остановился заправить машину и позвонил со стоянки в дом Донны. Ничего.

Только слабое гудение, словно ветер в проводах. Я еще раз перевел дух и с улыбкой подумал о том, что скажут завтра ремонтники, которым придется лезть на столб. Скорее всего, что-нибудь непечатное.

Конечно, можно было устроить это как-нибудь иначе: например, позвонить по номеру, дождаться, пока там снимут трубку, ничего не говорить, дождаться, пока трубку повесят, и не вешать свою, чтобы линия осталась открытой, так что прозвониться туда будет невозможно. Но все это надежно лишь на короткое время, а не на несколько часов; а на некоторых линиях это вообще не действует.

Отъехав немного, я снова остановился, чтобы прибраться в машине и кое-что устроить. Я вернул «маузер» и подзорную трубу в их гнезда в чемодане, а потом пошел наперекор всем, в том числе и своим собственным правилам, и зарядил «аншютц» боевым патроном.

Я закатал олимпийскую винтовку в полотенце и положил на пол перед задним сиденьем. Полотенце сливалось с коричневым ковриком, и я рассчитал, что если не буду слишком гнать или слишком резко останавливаться и огибать углы, то никуда эта винтовка не денется. Потом положил в правый карман еще четыре патрона: у «аншютца» нет магазина, и каждый патрон приходится заряжать отдельно. После стольких лет практики я могу выбросить стреляную гильзу и зарядить новый патрон за две секунды, а если держать запасной патрон в правой руке, то и быстрее. Обе винтовки одинакового размера, и я взял бы «маузер», потому что в нем есть магазин, но стрелять из «маузера» в жилом районе слишком опасно. Из 0,22, конечно, тоже можно кого-нибудь убить, но не в соседнем доме.

Потом я немного помудрил с кассетами, коробками, клеем и теми штучками, что захватил в школе, и наконец поехал дальше, на этот раз - в Уэлин.

Гарри Гилберт меня ждал. Судя по тому, что он выскочил из дома в тот момент, когда я свернул на дорожку, ведущую к его дому, ждал он меня уже долго, и ожидание порядком его утомило.

- Где вас носило?! - воскликнул он. - Кассеты привезли?

Он наступал на меня, воинственно задрав подбородок, уверенный в своем превосходстве над человеком, который находится в невыгодном положении.

- Я думал, что вы не одобряете, когда Анджело нападает на людей с вашим пистолетом, - заметил я. Лицо его чуть заметно дернулось.

- Иногда без угроз не обойдешься! - отрезал он. - Давайте кассеты.

Я достал из кармана три кассеты и показал ему. Только кассеты, без коробок.

- А теперь позвоните Анджело и скажите ему, чтобы он развязал мою жену.

Гилберт покачал головой:

- Сперва проверю кассеты. А Анджело позвоню потом. И Анджело оставит вашу жену связанной до вашего возвращения. Мы так договаривались. Все просто. Идемте в дом.

Мы снова вошли в его рационально обставленный кабинет. Теперь к обстановке добавился стоящий на столе компьютер «Грэнтли».

- Кассеты! - сказал он, протянув руку, и я отдал их ему. Он сунул первую из них в стоявший рядом с компьютером магнитофон и принялся неуклюже тыкать пальцами в клавиатуру компьютера.

- Давно у вас этот компьютер? - поинтересовался я.

- Заткнись!

Он напечатал «run», и ничего не произошло. Что и неудивительно, поскольку он забыл загрузить программу с кассеты. Я наблюдал, как он взял справочник и принялся лихорадочно его листать. Если бы у меня была бездна времени, я предоставил бы ему помучиться подольше. Но каждая потраченная минута оборачивалась лишними мучениями для Донны и Сары. Поэтому я сказал:

- Вам бы стоило пойти на курсы…

- Заткнись, ты! - Он глянул на меня совершенно по-бычьи и снова напечатал «run».

- Я хочу, чтобы Анджело убрался из того дома, - сказал я, - поэтому я покажу вам, как обращаться с программами. Иначе я бы и пальцем не шевельнул.