1983, След хищника

- Я не стану платить этот выкуп, - ощетинился он. - Во-первых, я не могу. Лошадь все равно придется продать. Коню четыре года, он пойдет на племя. Мне не нужен агент, все уже устроено. Часть доли уже продана, но я вряд ли увижу хоть пенни. Как я уже говорил, у меня долги по бизнесу. - Он сделал большой глоток. - Вы также наверняка знаете, что лошадь для меня это разрыв между платежеспособностью и банкротством. Когда я купил ее однолетком, это был самый удачный день в моей жизни. - Он даже слегка надулся, мысленно похлопав себя по плечу, и мы увидели отголосок той гордости, с которой он, наверное, заказывал себе джин с тоником, подсчитывая свое состояние.

- Разве ваш бизнес, - спросил я, - общество с ограниченной ответственностью? Извините за вопрос.

- Нет:

- Чем вы занимаетесь? - небрежно спросил его Тони.

- Импортом. Оптовые поставки. Одно-два неверных решения… - Он пожал плечами. - Неприятные долги. Фирмы, задолжавшие мне, обанкротились.

Для фирмы моего уровня небольшой спад в деловой активности может причинить чертовский урон. Ординанд все покроет. Все приведет в порядок. Это мой капитал для будущей торговли. Ординанд - это же просто чудо. - Он яростно взмахнул рукой, словно отсекая что-то. - Будь я проклят, если уничтожу всю свою жизнь из-за этих чертовых похитителей!

Вот он и сказал, подумал я. Высказался вслух обо всем, что разъедало его душу с тех пор, как позвонила Миранда. Он не настолько любил своего сына, чтобы пойти ради него на жертву.

- Сколько стоит Ординанд? - бесстрастно спросил Тони.

- Они точно назвали. Если повезет, то шесть миллионов. Сорок акций на сто пятьдесят тысяч каждая. - Он отхлебнул, зазвенел лед.

- А сколько вам необходимо для того, чтобы подправить ваш бизнес?

- Это слишком личный вопрос!

- Если мы собираемся иметь с вами дело, мы должны знать, что допустимо, а что нет, - спокойно сказал Тони.

Неррити нахмурился, уставившись на свой ломтик лимона, но затем сказал:

- Четыре с половиной или что-то около этого поддержит мою платежеспособность. Пять покроет все долги. Шесть обеспечит мне прочное будущее.

Тони окинул взглядом перегруженную плюшем комнату.

- А как насчет дома?

Неррити посмотрел на нас так, словно мы были сущими детьми в смысле финансов.

- Тут каждый кирпич заложен, - отрезал он.

- А другие источники дохода?

- Будь у меня другие источники дохода, я уже все обратил бы в наличные.

Мы с Тони обменялись взглядами, затем Тони сказал:

- Думаю, мы можем вернуть вашего ребенка меньше чем за полмиллиона.

Мы, конечно же, нацелимся на сумму поменьше. Первое предложение - сто тысяч. Оттуда и начнем торговаться.

- Но они… они же сказали… они… - заговорил, заикаясь, Неррити.

- Лучше всего, - вступил в разговор я, - чтобы вы попали на страницы газет в Сити. Заявите в печати, что у вас не осталось ничего, кроме победителя в Дерби, для того, чтобы отделаться от судебных исполнителей.

- Но…

- Да, - перебил я. - Может, это ненормально для вашего бизнеса. Но ваши кредиторы будут уверены, что им заплатят, а похитители - что они ничего не получат. Когда они свяжутся с вами в другой раз, они запросят поменьше. Как только они осознают, что получат куда меньше, чем запросили в первый раз, они зацепятся за ваше предложение. Лучше что-то, чем ничего.

- Но они сделают больно Доминику…

Я покачал головой.

- Весьма сомнительно, особенно если они хотят в конце концов что-нибудь получить. Доминик - единственная их надежда на какой-нибудь барыш.

Живой и здоровый Доминик. Они в любом случае не станут уничтожать или подвергать опасности свой источник дохода, если будут уверены, что вы им заплатите. Потому, когда будете говорить с журналистами, постарайтесь, чтобы они поняли и напечатали, - что стоимости Ординанда есть некий предел.

Скажите, что лошадь покроет все ваши долги и что сверх этого останется только очень немного денег.

- Но… - снова начал он.

- Если вам трудно связаться с издателями в Сити, мы можем вам это устроить, - сказал я.

Он перевел взгляд с меня на Тони с неуверенностью командира, лишенного власти.

- Сможете? - спросил он.

Мы закивали.

- Прямо сейчас.

- Эндрю этим займется, - сказал Тони. - Он знает Сити. Собаку на этом съел у «Ллойдз». Он там наш человек. - Ни он, ни я не стали объяснять, какой мелкой работой я там занимался. - Наш Эндрю парень ловкий.

Неррити смерил меня взглядом. Я не стал снова надевать галстук, хотя и спустил закатанные брючины.

- Он слишком молод, - с пренебрежением заключил он.

Тони беззвучно рассмеялся.

- Да он стар, как пирамиды. Мы вернем вашего малыша, не волнуйтесь.

- Вы не подумайте, что я не люблю моего малыша, - ответил Неррити.

Ему было неудобно. - Конечно, я люблю его. - Он помолчал. - Только я редко вижусь с ним. Минут пять утром. А когда я прихожу домой, он уже спит.

По выходным… я работаю, хожу на скачки, навещаю приятелей по бизнесу. У меня нет времени на пустяки.

Да и желания тоже нет, поставил я диагноз.

- Миранда души в нем не чает, - сказал Неррити, словно это было пороком. - Так неужели пять минут за ним последить не могла? Уму непостижимо, как можно быть такой дурой!