1984

Разумеется, никто не признал, что ситуация изменилась. Просто вдруг везде и повсюду одновременно стало известно, что враг – Востазия, а не Евразия. В этот момент Уинстон принимал участие в демонстрации на одной из центральных площадей Лондона. Стояла ночь, прожектора ярко освещали белые лица и алые транспаранты. На площадь набилось несколько тысяч человек, включая около тысячи школьников в форме Разведчиков. На обтянутой алой материей трибуне перед толпой выступал оратор из Центра Партии, тщедушный коротышка с непропорционально длинными руками и огромным лысым черепом, на котором торчали редкие пряди длинных волос, – вылитый Румпельштильцхен, злой карлик из сказки. Корчась от ненависти, он сжимал микрофон в одной костлявой руке, а другой угрожающе размахивал над головой. Усиленный динамиками голос громко выкрикивал бесконечный перечень кровавых бесчинств, массовых убийств, мародерства, изнасилований, пыток заключенных, бомбежек мирного населения, лживой пропаганды, ничем не спровоцированной агрессии, нарушенных договоров. Слушать его и не верить было почти невозможно. Толпа раз за разом разражалась гневными воплями, и голос оратора тонул в диком реве тысяч глоток. Яростнее всех орали школьники. Карлик держал речь минут двадцать, когда на помост поспешно влез посыльный и сунул ему записку, которую оратор прочел, даже не сделав паузы. Ни в голосе, ни в поведении оратора, ни в содержании речи не изменилось ровным счетом ничего, но внезапно он стал выкрикивать другие имена. Понимание накрыло толпу волной: Океания воюет с Востазией! Поднялась ужасная суматоха. Транспаранты и плакаты, украшавшие площадь, все неправильные! На половине из них вовсе не те лица. Диверсия! Происки агентов Гольдштейна! Последовала бурная интермедия, во время которой со стен содрали плакаты, транспаранты порвали на куски и растоптали. Юные Разведчики проявили чудеса рвения и ловкости, вскарабкавшись на крыши и срезав растяжки, крепившиеся к дымоходам. Оратор, все еще сжимавший микрофон, сгорбился, потряс кулаком и продолжил речь. Уже через минуту толпу снова всколыхнул дикий рев ярости. Ненависть бурлила, как и прежде, хотя ее объект изменился.

Больше всего Уинстона поразило, как ловко оратор сменил курс на середине фразы: ни паузы, ни нарушения синтаксиса. Впрочем, сейчас его заботило другое. Во время поднявшейся суматохи, когда толпа срывала плакаты, его хлопнули по плечу, и незнакомый голос произнес: «Кажется, вы обронили портфель». Уинстон рассеянно кивнул, не говоря ни слова. Он знал, что возможность заглянуть внутрь появится не скоро. Как только демонстрация закончилась, он прямиком пошел в министерство правды, хотя было уже почти двадцать три часа. Так поступили все сотрудники, не дожидаясь летевших с телеэкрана приказов.

Океания воюет с Востазией – Океания всегда воевала с Востазией. Бо́льшая часть политической литературы совершенно устарела. Всевозможные репортажи и документы, газеты, книги, брошюры, фильмы, фонограммы, фотографии – все следовало молниеносно поправить. Хотя прямой директивы не вышло, все знали: руководство министерства рассчитывает, что в течение недели исчезнут все свидетельства войны с Евразией и союза с Востазией. Фронт работ удручал, особенно учитывая, что вещи нельзя было называть своими именами. Все в департаменте документации работали по восемнадцать часов в сутки с двумя перерывами на трехчасовой сон. Из подвала принесли матрасы и разложили по коридорам, работники столовой сновали туда-сюда с сэндвичами и кофе «Победа». Каждый раз, уходя поспать, Уинстон старательно оставлял свой стол пустым, и каждый раз, когда он приползал обратно, продирая слипшиеся глаза и превозмогая боль, обнаруживал очередную лавину бумажных цилиндров, похоронивших под собой речеписец и валившихся на пол, так что первым делом ему приходилось раскладывать их по более-менее аккуратным стопкам, расчищая себе рабочее место. Хуже всего, что его труд ни в коей мере не являлся чисто механическим. Иногда можно было просто заменить одно название на другое, но подробные доклады с места событий требовали особого тщания и изобретательности. Чего стоил один перенос войны в другую часть света со сменой всех географических названий!