1984. Дни в Бирме

Девочки, числом двадцать одна, уже сидели за партами. Услышав приближающиеся шаги, они притихли, а когда в класс вошла миссис Криви, словно съежились, как куропатки, почуявшие ястреба. Большинство из них имели безразличный, вялый вид и бледный нездоровый цвет лица, наводящий на мысль о заболеваниях дыхательных путей. Старшей из них могло быть лет пятнадцать, младшая едва вышла из ясельного возраста. Одеты все были кто во что, а пара девочек выглядели почти оборванками.

— Встаньте, девочки, — сказала миссис Криви, подойдя к учительскому столу. — Начнем с утренней молитвы.

Девочки встали, молитвенно сложив ладони и закрыв глаза, и стали в унисон читать молитву слабыми писклявыми голосами, а миссис Криви не спускала с них зоркого взгляда, чтобы никто не отлынивал.

— Всемогущий, вечносущий отче, — пищали девочки, — молим Тебя, дабы ниспослал Ты в этот день свое божественное попечительство учебе нашей. Да будем мы тихими и послушными. Узри школу нашу и пошли ей процветание, дабы возросла она в численности и служила всем добрым примером, а не позором, как некие школы, о коих Ты, Господи, ведаешь. Молим тебя, Господи, ниспослать нам прилежание, пунктуальность и благовоспитанность, дабы мы были достойны Твоих заветов во всех мыслимых отношениях, ради Господа нашего, Иисуса Христа, аминь.

Миссис Криви сама сочинила эту молитву. Закончив ее, девочки прочли «Отче наш» и сели на свои места.

— Так, девочки, — сказала миссис Криви, — это ваша новая учительница, мисс Миллборо. Как вам известно, мисс Стронг пришлось внезапно нас оставить, после того как ее сразил недуг посреди урока арифметики; и могу вам сказать, мне пришлось попотеть эту неделю, чтобы найти новую учительницу. Я просмотрела семьдесят три заявления до того, как приняла мисс Миллборо, и мне пришлось отказать им всем, поскольку у них не хватало квалификации. Хорошенько запомните и передайте родителям, всех касается: семьдесят три заявления! Что ж, мисс Миллборо будет учить вас латыни, французскому, истории, географии, математике, английской литературе и сочинению, грамматике, правописанию, чистописанию и рисованию; а мистер Бут все так же будет учить вас химии по четвергам после полудня. Так, какой сегодня первый урок по расписанию?

— История, мэм, — пропищали пара голосков.

— Замечательно. Полагаю, мисс Миллборо задаст вам для начала несколько вопросов по истории, которую вы проходили. Так что вы уж постарайтесь, всех касается, и покажите, что мы не напрасно над вами мучились. Увидите, мисс Миллборо, они умеют соображать, когда хотят.

— Я в этом уверена, — сказала Дороти.

— Что ж, тогда я вас оставлю. И смотрите, девочки, ведите себя хорошо! Не вздумайте дурачиться с мисс Миллборо, как с мисс Брюэр, потому что имейте в виду, она такого не потерпит. Если я услышу шум из класса, кому-то не поздоровится.

Она обвела всех взглядом, включая и Дороти, как бы намекнув, что не поздоровится, скорее всего, ей, и была такова. Дороти осталась с девочками одна. Страха она не испытывала — она слишком привыкла заниматься с детьми, — однако ощутила легкую растерянность. Ей овладело ощущение самозванства, знакомое, наверно, каждому учителю. Она вдруг осознала с небывалой ясностью, что получила эту работу путем грубого мошенничества, не имея никакой квалификации. Ей полагалось преподавать историю, но она, как и большинство «образованных» людей, практически ее не знала. Она подумала, что провалится сквозь землю со стыда, если окажется, что эти девочки знают историю лучше, чем она!

— Какой именно период вы проходили с мисс Стронг? — сказала она осторожно.

Все молчали. Дороти увидела, что старшие девочки переглянулись, как бы пытаясь понять, стоит ли что-то говорить, и решили не рисковать.

— Ну, докуда вы дошли? — сказала Дороти, подумав, что, возможно, их смутило слово «период».

Все по-прежнему молчали.

— Ну что ж, вы ведь помните хоть что-то? Назовите имена каких-нибудь людей, о которых вы узнали на последнем уроке истории.

Последовали новые перегляды, и маленькая девочка с первой парты, в скромном коричневом джемпере и юбочке, с двумя тугими косичками, сказала неуверенно:

— Там было про древних бриттов.

Тогда осмелели еще две девочки и выпалили одновременно:

— Колумб.

— Наполеон.

После этого Дороти, можно сказать, ощутила некую уверенность в своих силах. Ей стало ясно, что девочки молчали не потому, что не хотели смутить ее своими знаниями, а потому, что их знания истории практически равнялись нулю. И сразу у нее прошел «страх сцены». Она поняла, что первым делом ей следует выяснить, что вообще знают ее ученицы. Поэтому, вместо того чтобы вести уроки по расписанию, Дороти все утро опрашивала девочек по каждому предмету; закончив с историей (пяти минут оказалось достаточно, чтобы достичь пределов их познаний), она прошлась по географии, английской грамматике, французскому языку и арифметике — по всем предметам, какие ее ученицы должны были знать. К полудню она постигла — слово «изучила» здесь не годилось — пугающие бездны их невежества.