1984 (коленкоровая тетрадь)

— Ну, зачем, ну зачем вам, еще лишние хлопоты, это же какие нужны силы, а сколько требуется терпения, чтобы поднять малыша, вырастить, дать образование. Нет, я не понимаю вас, просто не понимаю!

Да, родственница жены всегда нам говорила разумные вещи, но и я по-своему тоже был прав, у меня на все хватало сил. Я работал, учился в аспирантуре, делал диссертацию, занимался дочерью, а когда родился мальчик, много времени отдавал и ему. Он уже о том не помнит. Сейчас наш Женя взрослый женатый мужик и я вижу, как он души не чает в своем сыне Ване, возможно, это ему передалось как-то от меня. У него есть желание пополнить семью, завести второго, третьего ребенка, но жена уже в возрасте и не в состоянии родить. Жениться парням, желающим завести детей, не зависимо от их возраста, даже сорокалетним нужно на девушках восемнадцати-двадцати пяти лет, иначе на старости лет можно остаться без наследников.

Мне запомнился вечер. Я, Мария и ее тетушка, возвратившись домой, уставшие от беготни по городу, отдыхали.

Я сидел с женой на одном диване, тетушка в одиночестве на другом, ну и ладно все ничего, но неожиданно Мария вдруг подхватилась и села рядом с родственницей. Как я после понял неспроста. Она искала у нее защиты.

— А, я вот снова… ― сказала Мария, засмущавшись.

— Что, в неприятном положении? ― спросила тетушка Лиза.

— Да, ― ответила племянница, ― не знаю, что и делать?

— Как что? Сколько уже прошло времени?

— Неделя, ― ответила жена.

— Иди и пока не поздно сделай аборт. Даже не задумывайся. Зачем это вам? На таком, как у тебя сроке ― да это раз и все! Плевое дело. ― И не останавливаясь тетушка Лиза принялась, говорить и говорить. Я так понял это было для меня, чтобы не смог открыть рот и возмутиться. И я сидел, а что мне оставалось делать? Я был в меньшинстве: один как перст и не мог защитить еще не родившегося ребенка, то ли девочку, то ли мальчика. Мне хотелось крикнуть, а что же вы не спросите у меня? Я, что сторонняя организация, как говорят, сбоку припеку и это меня не касается?

Нас всех отвлек грохот, прибежала дочка и закричала:

— Папа, папа, Женя на себя уронил… ― я, не успев ее дослушать, тут же вскочил и бросился в коридор: наш мальчик лежал под гладильной доской, ― несравнимой с имеющимися сейчас, ― тяжелой и громоздкой. Я, поднял его, взял на руки и принялся успокаивать. Мне долго не удавалось унять его плач. Мальчику часто доставалось. Оно и понятно не хватало силенок: он родился семимесячным с весом 1800 грамм и ростом 49 см. оттого долго не мог тягаться со своими сверстниками и часто пасовал. Его жалели не только свои, но даже чужие люди.

На следующий день после нашего разговора на диване, Мария, как только я отвел дочку в детский сад и уехал на работу, была выпровожена тетушкой из дома в женскую консультацию. Там ей назначили день. Долго ждать не пришлось. Мне обо всем жена сообщила лишь после операции в присутствии своей тетушки, наверное, с целью, чтобы я не закатил ей скандал.

Тетушка Лиза, довольная всем произошедшим тут же стала собираться к себе домой ― в Сибирь. Достав из угла чемодан, она принялась укладывать в него вещи и хвалиться, что и где она купила, называя крупные столичные магазины. Затем, будто мимоходом спросила у меня:

— Сеня, ты там что-то хотел мне предать?

— Ах, да, ― сказал я и полез в холодильник. Мы часть дефицита могли приобрести, не отстаивая очереди в магазинах, у себя на предприятиях: я в институте, жена в заводской библиотеке в наборах с другими обычными продуктами. Правда, на тот момент при вручении свертка тетушке у меня вдруг впервые возникло чувство сожаления. Может зря такие жертвы? Достаточно того, что мы своих гостей не отправляем в гостиницу, а предоставляем им кров. Мои родители отказывались брать такие подарки и говорили да ешьте вы сами. А вот со стороны жены находилось достаточно желающих заполучить черную и красную икру, баночку крабов, «палку» сырокопченой колбасы, тушку копченого, источающего жир палтуса и многое другое.

Однажды ― все это было после отъезда тетушки Лизы, ― я с Марией и детьми был приглашен в гости к своему заводскому товарищу. Мы с ним вместе учились в одном институте. Он с семьей отъезжал за рубеж на работу в посольстве, и на радостях устроил прощальное торжество. Моей дочери из всего, что было на столе, очень понравилась колбаса. Она раза два на вопрос моего друга: «Мадам, вам чего подать?». ― Отвечала: «Кобаську». Этого мне хватило чтобы я, после не удержался и сказал себе: ― «Да до каких же пор мы будем откладывать наборы в холодильник и ждать очередных гостей, чтобы потом их раздать. Не бывать тому». Сказал и выполнил: в следующий раз я, выкладывая из сумки продукты, заметив взгляд дочери, не удержался и тут же открыл баночку икры. Что было интересно: икра ни черная, ни красная детям тогда по вкусу не пришлась, а вот многое другое они охотно уплетали за обе щеки и просили добавки.

Жена, глядя на мои бесцеремонные действия, не удержалась, ― происходило это перед Новым годом, ― и прямо в лоб задала вопрос: