1985, Напролом

Сегодняшний голос был мне незнаком. По крайней мере, я слышал его не настолько часто, чтобы узнать. Высокий. Явно принадлежащий человеку образованному. По спине у меня поползли мурашки. Этот голос, это предложение, сумма и время, когда он мне позвонил, - все наводило на страшную мысль о ловушке. Я сидел, глядя на номер телефона. Номер лондонский. Первые три цифры - 722. Я перезвонил оператору и спросил, какой район обслуживает АТС 722.

Это есть во всех телефонных справочниках. Девушка попросила меня подождать и почти сразу ответила: Чок-Фарм - Хампстид.

Я поблагодарил ее. Это не давало ничего, кроме одного: обитатели этого района не отличаются приверженностью к конному спорту. Пожалуй, даже наоборот. Жители Хампстида живут напряженной интеллектуальной жизнью, им не до спорта.

Почему же все-таки Хампстид?… И я заснул в кресле.

Проснувшись после ночи, проведенной хотя бы с минимальными удобствами, я выпил кофе и отправился за покупками. Мне пришлось поторчать на ветру у дверей магазинов на Тоттнем-Корт-роуд, ожидая, пока владельцы чудес электроники поднимут свои стальные шторы.

Я нашел место, где мне, не задавая вопросов об авторских правах, согласились переписать запись Розы с пленки в три четверти дюйма на нормальную кассету, которую можно было просматривать на моем плейере. Переписывавший кассету услужливый и всезнающий юноша был страшно разочарован, что это не порнография, но я отчасти утешил его, приобретя портативную видеокамеру, упаковку батареек к ней и несколько чистых кассет. Он подробно объяснил мне, как ее всем этим управляться, и посоветовал попробовать прямо в магазине.

Кроме того, он сообщил мне, что если мне нужна помощь, он может направить меня в славный клуб для холостяков.

Я отклонил его предложение, загрузил покупки в машину и отправился на север, в Хитчин. Это было не совсем по дороге в Тоустер, но все же и не в противоположную сторону.

Найти Перрисайдов оказалось совсем не трудно: они были в телефонном справочнике. Майор К.Перрисайд, Ингл-Бартон, Конвей-Ретрит, 14. Доброжелательные местные жители указали мне дорогу в деревню Ингл-Бартон, которая была в трех милях от города, а тамошние объяснили мне, как найти среди коттеджей, где живут пенсионеры, дом четырнадцать.

Коттеджи для пенсионеров представляли собой ряды расположенных уступами одноэтажных домиков с выкрашенными в яркие цвета входными дверями и полосками крошечных клумб. К домам вели только дорожки для пешеходов, так что мне пришлось оставить машину на обочине и пройти к дому через узкий газон по аккуратно выложенной плитами тропинке. Я подумал, что, должно быть, грузчики, которым приходится вносить в эти дома мебель, проклинают все на свете; но все это создавало ощущение непривычного мира и покоя, даже сейчас, в холодное и сырое ноябрьское утро.

Итак, я подошел к дому четырнадцать. При мне в сумке была видеокамера.

Нажал кнопку звонка. Подождал.

В доме все было тихо. На звонок никто не вышел. После двух-трех звонков я попробовал постучать, и снова безрезультатно. Я отправился к соседнему дому и позвонил туда.

На звонок вышла пожилая леди, кругленькая, с блестящими любопытными глазами.

- В магазин пошли, - ответила она на мой вопрос.

- А надолго, вы не знаете?

- Ну, они обычно не торопятся.

- А как они выглядят? - спросил я.

- Майор - седой такой и ходит с палочкой. А Люси, наверно, в рыбачьей шляпе. И если вы, молодой человек, предложите им помочь донести покупки, они вам будут очень признательны. Только не вздумайте предложить им какую-нибудь энциклопедию или страховку. Зря потратите время.

- Я ничего не продаю, - заверил я ее.

- Тогда магазин за автостоянкой, по дороге налево.

Она коротко и резко кивнула и скрылась за лиловой дверью, а я пошел в указанном ею направлении.

Я нашел Перрисайдов - их действительно было нетрудно узнать - выходящими из маленького деревенского магазинчика. В руках у них было по кошелке, и шли они очень медленно. Я не спеша подошел к ним и спросил, не надо ли помочь.

- Очень любезно с вашей стороны, - ворчливо ответил майор, протягивая мне свою кошелку.

- Что-то продаете? - с подозрением спросила Люси, вручая мне свою.

- Имейте в виду, мы ничего не покупаем.

Кошелки оказались совсем не тяжелые - содержимое их было весьма скудным.

- Я ничего не продаю, - сказал я, примеряясь к черепашьему шагу - у майора явно было не все в порядке с ногами. - Имя Филдинг вам что-нибудь говорит?

Они покачали головой. Люси действительно была в потрепанной твидовой рыбачьей шляпе. У нее было худощавое надменное лицо. Годы изрезали его морщинами, но губы ее по-прежнему были повелительно сжаты. Она говорила с отчетливым произношением, свойственным аристократии, и держалась неестественно прямо, как бы бросая вызов старости. В разных обличьях, в разные века Люси Перрисайд противопоставляла гордость злокозненной судьбе и проходила через все испытания, не склоняя головы.

- Меня зовут Кит Филдинг, - сказал я. - Мой дед тренирует скаковых лошадей в Ньюмаркете.

Майор остановился как вкопанный.