1985

— Меня только что выпустили из Кроуфорд-Мэнор. Мой курс реабилитации окончился ничем. У меня есть тридцать фунтов.

— На это вы долго не протянете. У нас есть перевалочный пункт у вокзала Тернхэм-Грин, совсем маленький. Только для офицеров. Могу устроить вас туда на ночь, если хотите.

— Вы очень добры.

— Нет, просто делаю свою работу. Нам нужны хорошие офицеры. В нижние чины уйма рекрутов. А руководство армией всегда проблема.

— И в какой мере это армия? Спасибо. — Ему подали третий двойной скотч.

Фолкнер задумчиво и холодно на него посмотрел и лишь потом ответил:

— В чем-то сродни Армии Спасения. Но отщепенцам у нас не место. Мы за энергию и патриотизм, за сноровку и Бога. Мы — альтернативное государство. У нас нет оружия. У нас нет желания функционировать вне рамок закона. Во всяком случае, до тех пор, пока закон не выйдет за рамки разумного.

— Он уже это сделал, — мрачно откликнулся Бев.

— Нет. Пустите в ход воображение. Или просто подождите. Сомневаюсь, что ждать придется долго. События обладают особым, собственным гением. Что бы ни нарисовало воображение, наш разум всегда отшатывается. Погодите. Еще на дорожку?

Перевалочный пункт располагался в здании фабрики по изготовлению бисквитов. Бев осмотрел несколько комнат на шесть коек, а еще отдраенные уборные и кухню, где подавали хлеб, сыр и очень крепкий чай. Офицерский бар отсутствовал. Поговорив с лейтенантами Брауном и Деррида, капитаном Чакраворти и исполняющим обязанности майора Латимером, Бев обнаружил, что они ждут назначения в бараки в провинции — в Дарлингтон, Бери, Сент-Эдмундс, Дарем и Престон. По прикидкам Чакраворти, численность «свободных британцев» уже перевалила за пятьдесят тысяч и быстро росла, но, по его словам, им прискорбно не хватало офицеров. Латимера беспокоила проблема создания тайных складов оружия. Он был убежден, что скоро необходимо будет вооружиться. Он рекомендовал ввести ускоренный курс владения автоматическим оружием — с игрушечными автоматами и пистолетами, если потребуется. Но необходима сеть арсеналов, и необходимо обеспечить свободное перемещение оружия.

— Надо подождать ДВЗ, — сказал он под конец. — У нас и так неплохо выйдет.

— ДВЗ? — недоуменно переспросил Бев.

На него посмотрели, как на законченного невежду, но потом Деррида все же сказал:

— Вы, конечно, новенький, откуда вам знать. ДВЗ — День всеобщей забастовки. Нашей, как и их. Ожидается страшная оппозиция.

— И откуда возьмется оружие? — спросил Бев.

Все сдержали смех, но Чакраворти сказал:

— Вот это вам следовало бы знать. Для такого невежества нет оправданий.

Но никак своих слов не разъяснил, а, благовоспитанно зевнув, сказал, мол, пора ложиться спать. Ему надо успеть на поезд в 5.15, да еще забрать за полчаса до того Спецотряд водостоков и канализации.

Бев тоже встал пораньше. Ему предстояло забрать Бесси прежде, чем «девобус» в 8.15 увезет ее в школу. Поехал он на подземке (поезда ходили по сокращенному расписанию, но хотя бы тут не бастовали) от Тернхэм-Грин до Бэнк, а потом пересел на Хайбери и Ислингтон. Дом для девочек находился за Эссекс-роуд. Поскольку забастовка закончилась, на Тернхэм-Грин он купил газету, но обнаружил, что она полна пустот, поскольку печатники не позволяли публиковать определенные тексты. Первая полоса пестрела сообщениями о начале забастовки строительных рабочих. Имелась фотография неуживчивого Джека Берлэпа, профсоюзного лидера Джека Берлэпа, который говорил, мол, попытки переговоров провалились, и разумно затребованные двадцатичасовая рабочая неделя и прибавка в двадцать фунтов были безжалостно отброшены на совместном заседании Советов по Государственной производительности труда и Государственным зарплатам. Братья, они знают, что их ждет, и теперь время пришло.

Бесси, которая, что-то жуя и слушая сиплый рок по транзисторному радио соседки-цыганочки, ждала с подружками «девобуса», сначала не узнала отца. Потом крикнула «Папа!» и смачно обняла. Она была чисто одета в короткую синюю юбку и вызывающий красный свитер и сильно похудела, так что стала видна фигура, но грудь осталась по-прежнему пышной.

— Его по телику показывали, да-да, моего папу показывали, — сказала она подружкам, а отцу: — Забастовка закончилась. Ужасно было, правда, Линда, когда нет телика? Но сегодня «Придорожная красотка».

Цыганочка крутила колесико настройки. Сперва слышался какой-то диалог, потом прорвался голос диктора:

— Шейх Абдурахман сказал, что он… ни при каких обстоятельствах забастовке не позволит… Грейт-Смит-стрит по плану…

А потом вдруг музыка — громкая, примитивная, наглая.

— Верни новости, — попросил Бев. — Кажется, что-то важное.

— Засунь себе в гребаную задницу, — отозвалась цыганочка. — Автобус идет, Бесс.

— Ты поедешь со мной, Бесси, — сказал Бев. — Собирайся.

Бесси завыла.

Подошел автобус, и ее подружки стали подниматься по ступенькам, жестами изображая сексуальное надругательство над водителем, а тот лишь сказал устало:

— Да хватит уже.

Бесси рванулась за ними, но Бев ее удержал.

Подружки Бесси вышли, чтобы драть Бева ногтями-когтями.