1986, Бойня

- Если бы в конюшне случился пожар, Котопакси я вывел бы первым, сказал Уайкем. На этот раз он не спутал кличку…

Мы с принцессой уехали в Лондон, не дожидаясь прибытия полиции, страховых агентов или живодеров. «Все это так неприятно…»

Я ожидал, что она, как обычно, будет говорить в основном о лошадях, но оказалось, что она думает об Уайкеме.

- Тридцать пять лет назад - еще до вашего рождения, - когда я впервые попала на скачки, Уайкем был величественнейшей фигурой. Он действительно был таким, как рассказывает: настоящий Геркулес, могучий, удачливый, необыкновенно обаятельный… Женщины сходили по нему с ума, их мужья бесились… - Эти воспоминания вызвали у нее улыбку. - Вам, Кит, наверно, трудно себе это представить - вы не знали его в молодости, - но он был великолепен. Впрочем, он и сейчас великолепен. Когда он согласился тренировать моих лошадей, я сочла это за большую честь…

Я с удивлением взглянул на ее спокойное лицо. В прошлом они с Уайкемом всегда появлялись на скачках вместе. Она советовалась с ним, дружески похлопывала его по руке… Я и не подозревал, как ей не хватает его теперь, когда он не выезжает на скачки, как она сожалеет о том, что такой титан постарел и одряхлел…

Уайкем, ровесник моего деда (и отца Мейнарда Аллардека), в те времена, когда предложил мне работу, уже был живой легендой. Я был ошеломлен, но согласился. В двадцать лет я уже был опытным жокеем благодаря требованиям и ответственности, которые Уайкем взвалил на мои плечи. Он доверил мне лошадей стоимостью в сотни тысяч и успех и репутацию конюшни. Уайкем не делал скидок на возраст. Он с самого начала недвусмысленно сообщил мне, что в конечном счете все зависит от искусства жокея, его хладнокровия и здравомыслия, и если я не оправдаю возложенных на меня надежд, что ж, очень жаль, но придется со мной расстаться.

Я был потрясен до глубины души и обеими руками ухватился за предложенное. Такой шанс выпадает человеку только раз в жизни. И я сумел им воспользоваться.

Мысли принцессы развивались примерно в том же направлении.

- Когда Пол Пек получил эту ужасную травму и решил уйти на пенсию, - сказала она, - мы в самый разгар сезона остались без жокея, а все известные жокеи были заняты. И Уайкем сказал мне и прочим владельцам, что в Ньюмаркете есть молодой человек по фамилии Филдинг, который год как закончил школу и теперь работает жокеем-любителем. - Принцесса улыбнулась. Мы, конечно, сомневались. Но Уайкем сказал, что мы можем поверить его чутью: он, Уайкем, никогда не ошибается. Да, от скромности он не умрет! Она помолчала, вспоминая. - Когда же это было, а?

- В прошлом октябре исполнилось десять лет.

Она вздохнула.

- Как время летит…

Да. И чем старше мы становимся, тем быстрее оно убегает. Жизнь больше не кажется бесконечной, как в юности. Года через четыре-пять мое тело уже не сможет так быстро исцеляться от последствий падений, и настанет время уходить из спорта. А я не был готов принять неизбежное. Я страстно любил свое дело и не хотел расставаться с ним. Я был уверен, что после этого любая другая жизнь покажется невыносимо тоскливой и пресной.

Принцесса некоторое время молчала. Она думала о Каскаде и Котопакси.

- Этот пистолет… Приспособление для безболезненного умерщвления животных… - осторожно сказала она. - Мне не хотелось спрашивать у Робина… Как он выглядит?

- Робин говорит, такие пистолеты сейчас вышли из употребления, сказал я, - но я один раз видел такой. Мне показывал ветеринар моего деда.

Очень тяжелый пистолет с необыкновенно толстым дулом. Ударник - металлический стержень, который ходит внутри ствола, когда спускают курок, вылетает и тут же втягивается в ствол, потому что он сидит на пружине. - Я поразмыслил. - Сам ударник немного толще карандаша и выходит наружу примерно дюйма на четыре.

- Такой маленький? - удивилась принцесса. - А я почему-то думала, что он должен быть гораздо больше… И я до сих пор не знала, что это делается спереди…

Она внезапно осеклась и некоторое время сосредоточенно созерцала пейзаж за окном. Она без разговоров согласилась на то, чтобы нанять сторожа с собакой, и приказала Уайкему не скупиться. Принцесса прекрасно понимала, что другим лошадям грозит то же самое.

- А я так ждала Большого национального, - сказала она. - Так надеялась…

- Знаю. Я тоже.

- Ничего, вы все равно будете участвовать. На чьей-нибудь еще лошади.

- Это не то.

Она похлопала меня по руке - почти машинально.

- Так бессмысленно! - горячо сказала она. - Так глупо! Муж никогда не станет торговать оружием ради того, чтобы спасти моих лошадей. Никогда!

Я даже просить не стану. Бедные мои лошадки…

Некоторое время она боролась со слезами. Несколько раз всхлипнула, сглотнула, но в конце концов ей удалось справиться с собой. Когда мы приехали на Итон-сквер, она пригласила меня в гостиную выпить стаканчик виски, «чтобы поднять настроение».

Однако нам пришлось пересмотреть свои планы. Гостиная была не пуста.

В креслах сидели двое, которые встали, когда вошла принцесса: принц Литси и Даниэль.