1986

– Посмотрим, посмотрим, что будет… – Андрей сделал еще один долгий глоток, потянулся за рыбиной, откусил от спинки. – Может, и на самом деле что-то поменяется…

Юра хмыкнул, отпил из своей бутылки.

– Знаете, я вам хочу сказать… – Андрей посмотрел сначала на Юру, потом на Сашу. – Только это, типа, под большим секретом… Никому пока не говорите, ладно? Я подал заявление в партию… Не, вы не смотрите так на меня. Я все понимаю, как и вы, насчет марксизма-ленинизма и всего такого… Но мне, допустим, будет в ноябре двадцать четыре года. Надо, вроде как двигаться вверх по служебной лестнице… Кто я сейчас? Простой инженер в отделе конструкторских разработок. Нас таких в отделе – двадцать человек. Лучше, хуже, роли не играет, понимаете? Но двадцать человек… Могут затереть – и все, особенно если еще беспартийный… А с партбилетом как-то все-таки проще… Не, ну вы на меня смотрите, как я не знаю… Поймите, что у каждого свое. Юрик, ты – специалист редкой, так сказать, квалификации… Кроме того… Женишься на Аньке, переедешь в Минск… У тебя такие перспективы… Или ты, Шурик, то же самое… Сам сказал – забью на все и отвалю в Израиль… Ну а мне, как мне, скажите, быть? Ведь надо как-то тоже… Кроме того, не забывайте, у меня – через неделю свадьба. Это вы холостые, а мне…

– Да, ладно, все нормально. Никто на тебя никак не смотрел. – Юра придвинулся к Андрею, похлопал по плечу. – Успокойся ты. В партию, не в партию, какая разница? Главное – остаться человеком, да? – Он поглядел на Сашу. Саша кивнул.

Юра и Андрей чокнулись бутылками.

27 апреля, воскресенье

Юра курил, сидя на подоконнике в своей комнате. Окно было приоткрыто. На виднеющемся за домами куске луга у реки зеленела трава. Внизу, во дворе, дед в пиджаке с колодками медалей копался в моторе желтого «Запорожца». В песочнице под ржавым грибком возились два ребенка. Их мамаши сидели на краю песочницы, о чем-то болтали. За деревянным столом три мужика играли в домино. Толстая тетка развешивала пододеяльник на веревке, протянутой между деревом и красной оградой газовых колонок.

– …Вы слушаете «Голос Америки», – говорит диктор сквозь шипенье помех в приемнике. – В Москве полдень, в Вашингтоне четыре часа утра. В эфире – последние новости. Вчера, в ноль часов пятнадцать минут московского времени произошла авария на ядерном реакторе Чернобыльской атомной электростанции, расположенной на Украине, в ста сорока километрах от столицы республики, Киева. На четвертом энергоблоке станции серией тепловых взрывов был разрушен ядерный реактор. В результате аварии радиоактивному загрязнению подверглась значительная территория Украины. Существует возможность загрязнения территорий соседних республик. Советское правительство не предпринимает никаких усилий для эвакуации населения из загрязненной зоны. Информация об аварии скрывается…

Юра встал с подоконника, вышел в прихожую. Он снял трубку, набрал номер. Прозвучал один гудок, второй, третий. Женский голос на другом конце сказал:

– Алло.

– Здравствуйте, Елена Петровна. Это Юра. А Аня дома?

– Дома. Сейчас позову. Как у тебя дела?

– Нормально. А у вас?

– Тоже, в общем, ничего… Аня! Подойди к телефону. Юра звонит… Ну, до свидания, Юра. Всего хорошего…

– До свидания…

– Алло, – сказала в трубку Аня, – привет. Почему так давно не звонил? Я сама собиралась…

– Ну… Работа, расследование это…

– Ну, ты сам это выбрал…

– Давай не будем про это опять… Слышала про аварию?

– Слышала. Но как-то так, отрывочно… Это серьезно?

– «Голос Америки» говорит, что серьезно…

– Почему тогда наши молчат?

– А когда они что-нибудь говорят? Слушай, я собираюсь приехать Первого мая. Хорошо?

– Да, конечно. Ты давно собирался… Я уже заждалась…

– Ну, до встречи.

– До встречи. Целую.

– Целую. Пока.

* * *

Столы с темно-красными скатертями были отделены друг от друга деревянными перегородками, покрытыми темным лаком. На столе перед Олей и Юрой стояла бутылка вина с желтой этикеткой «Монастырская изба», два бокала, по одной маленькой тарелке с зеленым горошком и куском мясного рулета и по большой – с котлетами «по-киевски» и картофельным пюре. На краях тарелок видны были полустершиеся золотистые буквы «Ресторан».

На сцене в углу играл ансамбль: барабанщик с длинными волосами по бокам и лысиной, полный высокий кучерявый басист с большим носом, маленький клавишник в джинсовой кепке и Саша – гитарист. Басист пел в микрофон:

Вот новый поворот,
Что он нам несет:
Пропасть или взлет,
Омут или брод,
И не разберешь,
Пока не повернешь.

За столом через проход сидела компания азербайджанцев. Все они были небритые, с седеющими волосами, в пиджаках и вытертых джинсах.

Песня закончилась. Оля кивнула на азербайджанцев:

– Я этих часто вижу на Минском базаре. Продают там цветы…

– Саша говорит – они здесь каждый вечер сидят. Денег море, а тратить не на что. Вот и приходят в кабак, пируют…

– Тебе они не нравятся?

– Мне, в общем, все равно…