1986

Солнце освещало кабинет сквозь грязное стекло. В его лучах плавала пыль. Игнатович с унылой опухшей рожей сидел на стуле. Пиджак его был помят, на плече вымазан побелкой. Он поднес руку ко рту, начал грызть заусенец, содрал кожу. Начала сочиться кровь. Сергей и Юра курили – Юра, сидя за столом, Сергей – присев на краешек, лицом к Игнатовичу.

– Ну, и сколько ты будешь отпираться, а? – Сергей посмотрел на Игнатовича. Тот молча слизал с пальца кровь. – Ты что, вообще тупой? Не понимаешь, что надо сознаться? Что все против тебя? Баб ты драл постоянно? Драл. Значит, любишь это дело. Тем вечером к лесополосе подъезжал? Подъезжал. Увидел бабу – тут тебя стояк замучил. Ты выскочил из машины, догнал, повалил, засадил. Потом сцыканул, что заяву напишет, и задушил. Докажи, что было все не так, а?

– Я бабы никакой не видел, – медленно и тихо проговорил водила. – Не надо вешать на меня…

– Не, ну сколько можно? – заорал Сергей. – Никто тебе не вешает! Я знаю – это ты! А ты уперся, как дебил. Не я, не я… Головка от хуя! – Он наклонился над Игнатовичем. – Пойми, тебе же хуже будет… Мы это дело все равно раскроем. Что не признался – это тебе хуже. Отягчающие обстоятельства… Ладно, – он отошел к окну, – сегодня едешь на анализ спермы, а завтра опять поговорим…

* * *

Окно было открыто. Юра стоял у подоконника, высунувшись на улицу. Сергей курил, сидя верхом на стуле. Юра повернулся к Сергею.

– У нас нету обвинения…

– Что значит – нету обвинения?

– Улики – косвенные. Все до одной косвенные…

Сергей выпустил кольцо дыма, наморщил нос.

Юра продолжал:

– Судмедэксперт ничего не нашел у него на одежде. Это была бы улика. А то, что он туда подъехал и стоял – это не улика. Может, он раньше подъехал или позже? Сейчас уже точно сказать невозможно. То, что поздно вернулся с рейса, тоже не улика. Насчет левых рейсов, раз сам признался, обвинение есть. Но это – максимум год. А скорей всего – условно. Ты видел, какие характеристики на него? На работе не пил, никогда не опаздывал. Даже в аварии не был ни разу. Комсомольские взносы платил регулярно…

– Что ты мне про взносы? В жопе я его взносы видел! Я давно тебе сказал: у тихом болоте все черти водятся…

– Я тебе не про взносы говорю. Я про то, что обвинения нет… Надо его отпускать, дело о левых рейсах передавать другим, а самим искать дальше…

– И где ты будешь искать? Ты мне это скажи, а? Что молчишь? А я тебе скажу другое. Что обвинение будет. Потому что этот говнюк признается. Его сегодня вечером обработают в КПЗ – я уже все всем сказал, кому надо. И завтра он будет, как шелковый… Все, что скажем, подпишет… – Сергей затушил бычок о край стола, бросил в банку. – Слышал, фашисты вчера приезжали?

– Так, краем уха…

– А мне знаешь, что пацаны в РОВД рассказали? Что приехали пятьсот человек. В основном из Москвы. Все – с цепями, кастетами, финками. У каждого – крест немецкий, настоящий, как в фильмах. И, главное, немецкие каски. Настоящие тоже, само собой… Вышли на площадь Ленина, одни – на трибуну, другие – маршировать. Песни поют на немецком, орут «Хайль Гитлер!». Вот что значит Москва. Жируют там, суки! Вся страна их кормит, блядей, – наш мясокомбинат и то все в Москву отправляет. А они такое делают…

– Ну, и что потом?

– А потом – накрыли их. Согнали всю городскую милицию, пожарных с машинами – и водой из брандспойтов. Приплыли, гондоны! Всех позабирали, ни один не ушел. А потом в спецвагоны – и домой! Пусть они там сами с ними разбираются. Нам своих хватает. Надумались же приехать…

* * *

Сергеич протянул Юре двойной лист бумаги в клеточку, со множеством подписей.

– Что это?

– Письмо. С «Сантехзаготовок». Рабочие – ну, сослуживцы его, можно сказать… Этого вашего кадра… Возмущаются. Пишут, что вы из него выбиваете показания. Грозятся обратиться в обком.

Сергей махнул рукой.

– Пошли они на хер все – алкаши недоделанные. Алкаш алкаша видит издалека… Вот и вступаются один за другого.

– Нет, хлопцы, вы мне смотрите… – Сергеич посмотрел на парней, сдвинув очки на нос. – Он точно сам сознался? Ничего такого вы к нему не применяли?

Сергей покачал головой.

– Ну, смотрите. Мне только этого не хватало… Проверками замучают…

22 апреля, вторник

Юра ехал на «Урале» по Рабочему поселку. Он свернул у кирпичной пятиэтажки с лозунгом «Да здравствует Коммунистическая партия Советского Союза – авангард всего советского народа», подъехал к школе, остановился, слез с мотоцикла. Во дворе классы выстроились на линейке, школьники были в парадной форме: девочки – в белых передниках, пацаны – в белых рубашках.

Директор говорил в микрофон:

– …Наша партия, советский народ и народы социалистических стран, все прогрессивное человечество торжественно отмечают сегодня сто шестнадцатую годовщину со дня рождения Владимира Ильича Ленина. Вся наша жизнь, весь ход истории убедительно подтверждают великую правоту ленинского учения. Оно было и остается для нас руководством к действию, источником вдохновения, верным компасом в определении стратегии и тактики движения вперед…