1987, Горячие деньги

- Поменять замки не так просто, как тебе кажется. Ты же знаешь, они все врезные и глубоко утоплены в дерево. А замок на парадной двери вообще антикварная штуковина, - сказал Малкольм.

Ключи от парадной двери были шести дюймов длиной, покрытые замысловатой резьбой. Насколько я знал, их было всего три.

- Хорошо, тогда мы закроем парадный вход и спрячем ключи в твой сейф - вот и не нужно будет менять этот замок.

Немного успокоенный, Малкольм поставил на пол миски с кормом, вытер руки и сказал, что настало время пропустить стаканчик шотландского. Я запер изнутри кухонную дверь и прошел за ним в кабинет. Малкольм наполнил два стакана шотландским виски и спросил, класть мне лед или не надо. Я пил обычно со льдом, поэтому снова спустился в кухню достать кубики из морозильника. Когда я вернулся, Малкольм вынул из своего портфеля какие-то бумаги и просматривал их.

- Вот, почитай. Это новое завещание, - сказал он и подал бумаги мне.

Я глянул на дату и отметил, что Малкольм составил новое завещание как раз перед тем, как позвонить мне и помириться. Поэтому я не ожидал найти там свое имя. Но я был несправедлив к отцу. Сидя в кресле и потягивая виски, я прочитал вначале все указания насчет небольших сумм для людей вроде Артура Белбрука, пробрался сквозь темный лес запутанных юридических терминов, все эти «вверяю попечительству» и тому подобное, и наконец добрался до главного.

«Каждой из моих бывших жен - Вивьен, Джойси и Алисии - я оставляю по пятьсот тысяч фунтов.

Мой сын Робин получает назначенное мной обеспечение, а остальное движимое и недвижимое имущество должно быть разделено в равных долях между моими детьми Дональдом, Люси, Томасом, Жервезом, Яном, Фердинандом и Сиреной».

Дальше следовал длинный перечень условий вроде «если кто-нибудь из моих детей умрет раньше меня, его доля переходит к моим внукам, его детям».

В конце было коротенькое примечание:

«Я завещаю моему сыну Яну кусок тонкой проволоки, который он может найти на моем столе. Он знает, что с ним делать».

Удивленный и растроганный, я оторвал глаза от последнего листа и увидел, что Малкольм тихо хихикает.

- Адвокат решил, что это последнее предложение - непристойная шутка и сказал, что я не должен вставлять такое в свое завещание.

Я рассмеялся.

- Я вообще не рассчитывал найти в завещании свое имя.

Он пожал плечами.

- Ну… Я никогда не забывал о тебе. И долго сожалел… я ударил тебя тогда… и вообще.

- Ты же думал, что я заслужил это…

- Да, тогда я так и думал.

Я снова вернулся к началу завещания и перечитал первые параграфы. Там Малкольм назначал меня своим душеприказчиком, несмотря на то что я был только пятым его сыном. Я спросил:

- Почему я?

- Тебе не нравится?

- Почему же… Я польщен.

- Адвокат просил назвать человека, которому я доверяю. Я выбрал тебя.

Малкольм сунул руку в ящик стола и достал кожаный стаканчик с карандашами. Оттуда он вытащил тонкую проволочку длиной около десяти дюймов, перегнутую пополам, наподобие тех, какие вставляют в цветочные горшочки как подпорки для цветов.

- Если эта потеряется, думаю, ты найдешь другую.

- Конечно.

- Договорились. - Он спрятал проволочку обратно в стаканчик и убрал стаканчик в стол.

- К тому времени, как ты отдашь концы, цены на золото могут взлететь до неба, ты все продашь, и я найду в тайнике одних только пауков.

- Какой ужас!

Мне было очень хорошо с отцом все время после того его первого звонка, и, видимо, ему тоже. Я надеялся, что мне еще очень нескоро придется вскрывать конверт с завещанием.

- Жервез считает, что ты решил растратить сейчас свое состояние, чтобы… э-э-э… чтобы осталось поменьше.

- В самом деле? А ты как думаешь?

- Мне кажется, если ты отдашь деньги семье, а не разным там школьным обществам или кинокомпаниям, то проживешь дольше.

Голубые глаза широко раскрылись.

- Но это же безнравственно!

- Зато практично.

- Я над этим подумаю.

Мы закусили осетриной, но она, похоже, уже начала нам надоедать. Малкольм предложил:

- Завтра приготовим картофельную запеканку с мясом. В холодильнике их полно.

Следующие два дня в Квантуме прошли спокойно. Мы были готовы ко всяким неожиданностям, но, похоже, беспокойство было излишним.

В четверг вечером, гуляя с собаками, мы удостоверились, что садовник уже ушел домой и, завернув в палисадник, наведались в нашу сокровищницу.

Дверь надежно скрывал густой лес крапивы и чертополоха. Малкольм растерянно посмотрел на заросли:

- Проклятые сорняки растут не по дням, а по часам! Я заправил брюки в носки и протоптал дорожку к стене. Примял сорняки, нащупал деревянную подпорку внизу и с усилием ее выдернул. Малкольм наклонился и протянул мне проволочку. Посмотрел, как я нащупываю почти незаметное отверстие в стенке. Проволочка легко скользнула по замурованной в цемент трубке, я нажал посильнее, и защелка внутри отодвинулась - так же легко, как в те времена, когда я только-только устроил свой тайник. Проволочка поддела металлический штырь, и задвижка вышла из паза, а пружинка оттянула ее вверх.

- Я смазал замок. Раньше приходилось попотеть, пока откроешь, там все было покрыто ржавчиной, - сказал Малкольм.