1987, Горячие деньги

Считает ли она, что смерть господина Малкольма решит все ее проблемы? Верит ли она, что ее положение улучшится, если господин Жервез станет богаче?

Я бы сказал, что нет.

Конец расспроса».

Бедная Урсула. Могла ли она взорвать Квантум? Может быть, если бы сильно захотела. Она доведена до отчаяния и способна на все, но, если у нее осталась хоть капля здравого смысла, она бы скорее искала помощи у Малкольма, а не пыталась убить его.

Я прикрепил досье Урсулы к «Жервезу». Как всегда, в его тени.

Не знаю, почему она вышла за него замуж, но я был тогда на их свадьбе и должен сказать, что, если человек не был близко знаком с Жервезом с детства, он решил бы по его внешности и поведению, что это уверенный в себе, приятный на вид, сильный мужчина, на которого можно положиться. Подающий надежды биржевой маклер. Выгодный жених.

Я спрятал заметки об Урсуле и Жервезе в конверт, но брат и его жена никак не выходили у меня из головы.

Наверное, тысячи, сотни тысяч браков так же неудачны, как этот. Их несчастье заложено в них самих. Люди легче справляются с трудностями, которые от них не зависят - с войной, разрухой, болезнями, неудачами. Гораздо труднее найти выход, когда страдает личность человека. Они оба несчастливы, Урсула из-за Жервеза, Жервез из-за…

Из-за Малкольма? Из-за того, что Малкольму было скучно с Вивьен и он связался с Алисией, а потом скоропалительно женился на Джойси? Из-за того, что Жервез незаконнорожденный? Но Фердинанд родился точно таким же образом, а на нем это никак не сказалось.

На эти вопросы нельзя найти ответа. Самые подходящие ответы зачастую оказываются неверными. Я не знал, почему Жервез такой, как он есть, только я уверен, что это началось задолго до того времени, когда мы вместе жили в Квантуме. Может, даже еще до его рождения.

Я спал беспокойно, меня всю ночь мучили кошмары. Наутро я поехал на конюшню, надеясь там избавиться от тяжелых мыслей и немного расслабиться. Утешение - это словечко Нормана Веста, как нельзя лучше подходит в этом случае. Пасмурное утро, скачущие лошади, легкая болтовня и грубоватые шутки, все такие привычные занятия, которыми была наполнена моя жизнь с восемнадцати лет. Не знаю, почему я так люблю лошадей. Наверное этот выбор обусловлен глубоко скрытыми потребностями души, но откуда происходят эти самые потребности?

Я не привык размышлять об этом. У меня никогда не было в жизни особых неприятностей, я просто делал свое дело, наслаждался скачками, любил безо всяких взаимных обязательств. Не могу сказать, чтобы особо перетруждался. Меня ничто сильно не задевало. Но вся эта привычная жизнь внезапно закончилась в тот день, когда я встретился в Ньюмаркете с Малкольмом.

Это было во вторник.

«Урсула ни при чем», - думал я, возвращаясь в Кукхэм. Я собирался сразу же поехать поговорить с Урсулой, пока девочки не вернулись из школы. Интересно, не сходит ли Урсула потихоньку с ума в своем доме номер четырнадцать по улице Грант, в Мейденхеде? Я переоделся в обычную одежду и поехал это выяснять.

Дверь открыла служанка, пышная женщина средних лет, ужасно любопытная. Госпожа Пемброк отдыхает, у нее болит голова, но она, конечно же, может подняться наверх и спросить у госпожи, не согласится ли та пообедать со своим деверем. Наверное, мне лучше будет подождать в прихожей.

Я подождал, и вскоре Урсула спустилась вниз, бледная и осунувшаяся. Она уже надела пальто и перчатки.

Урсула удивилась, увидев меня.

- О! Я думала, это Фердинанд.

Неудивительно.

Я сказал:

- Куда нам лучше поехать?

- О! - Урсула нерешительно замолчала, обернулась. Служанка стояла на лестничной площадке и внимательно прислушивалась к разговору. Если Урсула со мной не поедет, ей придется вытерпеть назойливые расспросы служанки.

- Пойдем, я не глушил мотор, - настойчиво сказал я. Не самая удачная фраза, но я надеялся, что Урсула больше прислушивается к интонации, чем к словам. Она прошла через холл и вышла вместе со мной через парадную дверь, аккуратно закрыв ее за собой.

- Жервезу это не понравится, - сказала она.

- Откуда он узнает?

- Она придумает, как ему насплетничать. Ей доставляет удовольствие создавать лишние проблемы, это ее любимое развлечение, последняя радость в жизни, - Урсула кивнула в сторону дома, имея в виду свою служанку.

- Тогда почему ты до сих пор ее не уволила?

Она пожала плечами.

- Я ненавижу уборку. Если я уволю служанку, мне самой придется этим заниматься. Жервез считает, что она очень добросовестная, и он ей платит. Он сказал, что не станет платить кому-то другому.

Урсула говорила спокойно, как будто бы о самых обычных вещах, но я ясно представил картину домашней тирании, которую устроил Жервез. Мы сели в машину, выехали из города и добрались до небольшого поселка с названием Брэй. Урсула два или три раза повторила, пока мы ехали:

- Жервезу это не понравится.