1989, Игра по правилам

- Что бы я без тебя делал, - сказал я, вылезая с его помощью из машины.

Мельком взглянув на меня, он подал костыли.

- Ты здорово водишь машину, - похвалил я.

Брэд был смущен и польщен одновременно. На его лице, разумеется, не было и тени улыбки, но на щеках определенно появилась характерная складка. Он отвернулся, избегая моего взгляда, и, как всегда, направился к своей матери.

Придя домой, я посетовал, что не могу позволить себе хорошую порцию виски. Поскольку после сандвича, принесенного мне на обед Джун, прошло уже порядочно времени, я подкрепился сардинами с тостом и мороженым на десерт, что свидетельствовало о моей нелюбви к готовке.

Потом, растянувшись на диване с обложенной льдом ногой, я позвонил в Ньюмаркет человеку, ухаживавшему за парой скаковых лошадей Гревила.

Он словно сидел возле телефона, потому что сразу взял трубку.

- Да? И что они предлагают? - спросил он.

- Понятия не имею, - ответил я. - Это Николас Лоудер?

- Что? Кто это? - Его тон был бесцеремонным и раздраженным. Затем, немного опомнившись, он заговорил уже более вежливо:

- Простите. Я ждал одного звонка. Да, я - Лоудер. С кем я разговариваю?

- Это брат Гревила Фрэнклина.

- Правда?

В ту минуту это не вызвало у него никаких ассоциаций. Не зная его лично, я представлял себе его таким, каким видел, - высоким, светловолосым, лет сорока с небольшим, с весьма эффектной внешностью и соответствующим самомнением. Не было сомнений в том, что он знал толк в лошадях, однако во время телеинтервью порой держался довольно высокомерно по отношению к корреспондентам и, как мне доводилось слышать, к своим клиентам. Гревил держал у него своих лошадей, потому что именно там оказалась первая приобретенная им лошадь, доставшаяся ему в качестве расплаты за долг. Лоудер купил Гревилу еще одну лошадь и хорошо следил за ними, и Гревил заверял меня, что тот весьма дружелюбен и с ним всегда приятно общаться по телефону.

Когда я сам в последний раз разговаривал с Гревилом, он поведал мне, что собирается купить еще одну двухгодовалую лошадку и что Лоудер обещал ему в октябре что-нибудь присмотреть.

Я рассказал Лоудеру о смерти Гревила, и после недолгого выражения сочувствия он отреагировал в полном соответствии с моими предположениями - не как человек, потерявший близкого друга, а чисто по-деловому.

- Это никоим образом не отразится на его лошадях, - сказал он. - Они полностью принадлежат компании «Саксони Фрэнклин», а не лично Гревилу. Я могу содержать их по поручению компании, действовать на основании полученных мною полномочий. Здесь не может возникнуть никаких проблем.

- Боюсь, что может, - начал было я.

- Нет, нет, нет. Дазн Роузез в субботу участвует в состязаниях в Йорке. На него большие надежды. Я говорил об этом Гревилу всего несколько дней назад. Он всегда просил сообщать ему, хотя сам никогда не присутствовал на состязаниях.

- Проблема в том, - сказал я, - что я его брат. Он оставил компанию «Саксони Фрэнклин» мне. Проблема тут же невольно выросла в его глазах.

- Не может быть! Вы - Дерек Фрэнклин? Тот самый брат? Жокей?

- Да. Так что… не могли бы вы выяснить у Уэзерби, могут ли лошади принимать участие в состязаниях до утверждения завещания судом?

- О Господи, - упавшим голосом отозвался он. Нам обоим было прекрасно известно, что профессиональным жокеям не разрешалось выставлять на соревнования своих собственных лошадей. Они могли иметь племенных кобыл, жеребят, жеребцов-производителей, лошадей для работы, для конной охоты - одним словом, любых лошадей с подковами. Можно было даже держать и скаковых, но нельзя было выставлять их на соревнования.

- Так вы выясните это? - вновь спросил я.

- Да. - В его голосе слышалось отчаяние. - Дазн Роузез должен в субботу пробежаться.

Дазн Роузез на данный момент был лучшим из двух жеребцов Гревила, за достижениями которых я регулярно следил по газетам и телевидению. Трижды победитель в возрасте трех лет, Дазн Роузез несколько разочаровал в четыре года, но теперь, когда ему исполнилось пять, он вернулся в свою лучшую форму и уже трижды побеждал в течение последних трех недель. И на субботнюю «пробежку» справедливо возлагались немалые надежды.

- А если Уэзерби запретит лошади участвовать, - вновь раздался голос Лоудера, - вы ее продадите? К субботе я смогу найти покупателя среди своих клиентов - владельцев лошадей.

Я был удивлен его настойчивостью и подумал, что от Дазн Роузез он ждал чего-то большего, чем просто «пробежки», которых из сезона в сезон у него было предостаточно. Лоудер был чрезмерно взбудоражен.

- Не знаю, могу ли я ее продать до утверждения завещания, - нерешительно сказал я. - Вам бы лучше это тоже выяснить.

- А если можно, продадите?

- Не знаю, - ответил я, оставаясь в замешательстве. - Давайте подождем, пока все не выяснится.

- Вы же понимаете, что нельзя держать его взаперти, - продолжал напирать он. - Ему предстоит очередной сезон. У него еще много возможностей. Однако если вы сами не откажетесь от скачек, вы не сможете выставлять его на состязания. А он не стоит таких жертв с вашей стороны. Он не является фаворитом на Дерби.