1990, Испытай себя

Когда я поделился этим своим соображением с Тремьеном, стоявшим у парадной площадки и наблюдавшим за выездом Бессребреника, он объяснил мне, что на Нолана ставят все, а это всегда уменьшает сумму выигрыша. Ирландец же уже дважды в этом сезоне приносил победу. Он добавил, что нынешний его двойной выигрыш сам по себе уже достоин удивления, он ожидал меньшей суммы. Он тут же сказал, что я окажу ему услугу, если отдам ему деньги по пути домой, а не прилюдно, поэтому я слонялся по ипподрому с целым состоянием в левом кармане брюк, с мыслью о том, что если потеряю эту сумму, то никогда не смогу ее возместить.

Мы поднялись на трибуны, чтобы наблюдать заезд, Бессребреника, который сразу вырвался вперед, как и предполагалось, но не сумел удержать лидерства на самых важных последних пятидесяти ярдах. Затем трое жокеев, державшихся позади, увеличили скорость, и, хотя Бессребреник не сбавил темпа, они обошли его.

- Очень плохо, - пожал плечами Тремьен.

- Вы и в следующий раз будете придерживаться этой тактики? - спросил я, когда мы спускались с трибун.

- Очевидно. Мы пытались не выпускать его сразу вперед, но получалось еще хуже. Его беда в том, что он не может сделать рывка перед финишем. Он весьма резв, но никогда не знаешь, на какие скачки его заявлять.

Мы подошли к парадной площадке, где расседлывали неудачников. Сэм, помахивая уздечкой, уныло улыбнулся Тремьену и сказал, что Бессребреник сделал все, что мог.

- Я видел, - согласился Тремьен. - Тут ничем не поможешь.

Сэм отправился в весовую, а Тремьен глубокомысленно заметил, что, может быть, стоит попробовать Бессребреника в скачках любителей и посмотреть - может, Нолану удастся что-нибудь сделать.

- Вы умышленно заставляете их соперничать друг с другом в одних и тех же скачках?

- Я исхожу из интересов владельцев, - подмигнул мне Тремьен. - Пойдемте выпьем?

По-видимому, он договорился встретиться с владельцами Ирландца в баре ипподрома, и, когда мы туда пришли, те уже праздновали победу за бутылкой шампанского. Нолан, которому хоть и не обломилось денег, тоже был там, являя собой саму любезность.

Когда дамы в состоянии эйфории покинули нас, Нолан напрямую спросил Тремьена, говорил ли он с ними о денежном подарке.

- Я сделал им такое предложение, - спокойно отозвался тот. - Успокойся на том, что ты огребешь изрядную сумму от своего букмекера.

- Ничего себе изрядную сумму, будь она неладна, - пробурчал Нолан. - Все уйдет этим кровососам адвокатам.

С этими словами он протолкался через посетителей бара к выходу, кипя справедливым гневом, весьма ему присущим.

Тремьен смотрел ему вслед из-под полуопущенных век невозмутимым взглядом.

- Ну и что же вы себе уяснили? - посмотрел он на меня.

- Полагаю, то, что вы от меня и ожидали. Он улыбнулся.

- Видимо, даже чуть больше. Я заметил, что вы всегда очень наблюдательны. - Он с удовлетворением вздохнул и поставил пустой бокал. - Две победы. Не на каждых скачках такое бывает. Поехали домой.

Примерно в то время, когда мы ехали домой и деньги Тремьена уже покоились в его кармане, а не в моем, старший инспектор Дун сосредоточенно рассматривал принесенные из леса новые трофеи.

Старший инспектор мурлыкал от удовольствия. Среди лежащей на столе коллекции - женская сумочка. Ощущение полного счастья омрачалось лишь одним: с одной стороны сумка оказалась порванной, скорее всего, собакой - на коже были видны следы зубов. Содержимое сумки наполовину отсутствовало. Тем не менее она была с ремешком, ржавым замком. Внутри сохранился порванный коричневый пластиковый пакет, с какими любят ходить школьницы, зеркальце и медальон.

Осторожными движениями Дун раскрыл дешевый медальончик и извлек из него промокшую с одной стороны и совершенно сухую с другой цветную фотокарточку, на которой был запечатлен мужчина рядом с лошадью.

Разочарованный, что эта находка никак не приблизит •его к установлению владелицы сумочки, Дун связался по телефону с патологоанатомом.

- Вы спрашиваете о результатах сопоставительного анализа зубов, - начал тот с места в карьер. - Зубы на снимках не имеют ничего общего с теми, что были найдены среди костей. У нашей девочки были отличные зубки - пара удалений, но ни одной пломбы. Извините.

Дун вновь испытал приступ разочарования. Дочку этого политикана приходилось исключать из числа возможных жертв. Он вновь прикинул в уме списки пропавших, отбросил проституток и остановил выбор на Анжеле Брикел. Девушка-конюх. Анжела Брикел… и на снимке опять же лошадь.

Бомба над Шеллертоном разорвалась в четверг.

Тремьен у себя наверху принимал душ и переодевался для поездки в Тустер, где должны были состояться скачки; в этот момент прозвенел звонок входной двери. Ди-Ди пошла открывать и моментально возвратилась в столовую с каким-то загадочным выражением на лице.

- Там двое мужчин, - сообщила она. - Говорят, что из полиции. Предъявили свои удостоверения, но не сказали, что им нужно. Я проводила их в семейную комнату. Пусть ждут, пока не спустится Тремьен. Вы бы пошли и присмотрели за ними, если не возражаете.

- Несомненно, - согласился я, снимаясь с места.