1990, Испытай себя

- Благодарю, - сказала Мэкки и отправилась в контору. - Что бы им там ни было нужно, все равно как-то неприятно.

Вскоре я понял, какое значение она вкладывала в свои последние слова, - увидев этих двух мужчин, я сразу подумал, что прилагательное «серый» было изобретено исключительно ради них, настолько безлико они выглядели при первом рассмотрении.

Крайне заурядная одежда, стремление ничем не выделяться, подумал я.

- Я могу вам чем-нибудь помочь?

- Вы Тремьен Викерс? - спросил один из них.

- Нет. Он скоро спустится. А пока можете располагать мной.

- Спасибо, сэр. Нет необходимости. Вы можете его позвать?

- Он в ванной.

Бровь полицейского поползла вверх. Тренеры обычно не принимают душ перед утренней тренировкой, а делают это после, перед поездкой на скачки. У Тремьена же была иная привычка. Об этом мне поведала Ди-Ди.

- Он с шести утра на ногах, - пояснил я. Глаза полицейского расширились, будто я прочитал его мысли.

- Я старший инспектор Дун. Полицейский участок долины Темзы. Со мной детектив-констебль Рич.

- Рад приветствовать вас, - вежливо раскланялся я. - Меня зовут Джон Кендал. Прошу садиться.

Они осторожно уселись в кресла, отказавшись от предложенного мною кофе.

- Как долго ждать? - спросил Дун. - Мы должны увидеть его как можно скорее.

- Недолго.

Дуну, прикинул я, было примерно пятьдесят, светлый шатен с густыми усами темнее волос. У него были большие мосластые руки, и, как мы впоследствии заметили, он говорил с легким беркширским акцентом.

В течение десяти минут, пока не спустился Тремьен, разговор явно не клеился. Наконец он появился на лестнице, держа под мышкой пиджак и на ходу застегивая рукава своей голубой рубашки.

- Привет, - поздоровался он. - А это кто?

Перед ним возникла Ди-Ди, явно собираясь представить наших визитеров, то же попытался сделать и я, но Дун опередил нас обоих.

- Полиция? - абсолютно спокойно переспросил Тремьен. - А в чем, собственно, дело?

- Нам бы хотелось поговорить с вами наедине, сэр.

- Вот как? Ну хорошо.

Глазами он попросил меня уйти и захватить с собой Ди-Ди.

Дверь за нами хлопнула.

Я вернулся в столовую, но тут же вновь услышал звук открывающейся двери и голос Тремьена:

- Джон, если вас не затруднит, вернитесь, пожалуйста.

Я возвратился. Дун возражал против моего присутствия, настаивая на том, что в этом нет никакой необходимости и пользы для дела.

- Я хочу, чтобы он это слышал. Будьте любезны повторить все, что вы сказали.

- Я пришел проинформировать мистера Викерса о том, что в близлежащих владениях найдены останки человека - женщины, некогда работавшей здесь. На это в значительной степени указывают имеющиеся в нашем распоряжении улики.

- Анжела Брикел, - смиренно пояснил Тремьен.

- Ох.

- Как прикажете понимать ваше «ох», сэр? - насторожился Дун.

- Понимайте просто как «ох», - ответил я. - Несчастная девочка. Все думали, что она просто удрала, боясь ответственности.

- У них есть фотография, - вмешался Тремьен, - и они ищут мужчину, запечатленного на ней.

Тремьен повернулся к Дуну:

- Покажите Джону эту карточку, - кивнул он. - Пусть он выскажет свое мнение.

С большой неохотой тот протянул мне этот медальончик с фотографией.

- Вам известен этот мужчина? - спросил Дун.

Я взглянул на Тремьена и заметил на его лице замешательство.

- Не стесняйтесь. Скажите ему свое мнение.

Гарри Гудхэвен? Тремьен кивнул. - Это лошадь Фионы. Гвоздичка. Та, которую якобы накачали допингом. - Как вы можете узнать лошадь по фотографии? - спросил Дун.

Тремьен с недоумением уставился на него:

- - У лошадей, как и у людей, есть внешность. А Гвоздичку я уж как-нибудь знаю. Она до сих пор у меня в конюшнях.

- А кто этот мужчина, Гарри Гудхэвен? - настойчиво спросил Дун.

- Муж владелицы лошади.

- Почему Анжела Брикел носила его фотографию?

- Она носила не его фотографию, - пояснил Тремьен. - Конечно, и его тоже, но интересовала ее только лошадь. Ведь она ухаживала за ней.

На лице Дуна отразилось абсолютное недоумение.

- Для конюха, - сказал я, - лошади, за которыми он ухаживает, вроде детей. Конюхи их обожают и всячески оберегают. Поэтому нет ничего удивительного, что у нее в медальоне была фотография Гвоздички.

Тремьен посмотрел на меня каким-то слегка удивленным, но уважительным взглядом.

Однако в моих словах не было ничего удивительного: я общался с конюхами уже почти неделю.

- Все, что сказал Джон, абсолютнейшая правда, - кивнул Тремьен.

Сопровождающий инспектора констебль Рич постоянно делал пометки в блокноте, хотя и не торопился: явно не стенографировал.

- Сэр, вы можете дать мне адрес Гарри Гудхэвена?

- Этот Гарри Гудхэвен, как вы изволили его называть, на самом деле является мистером Генри Гудхэвеном, владельцем имения Мэнорхаус в Шеллертоне.

Дун, в свою очередь, промолвил:

- Ох.

В его мозгах произошла явная переоценка ценностей.

- Я уже опаздываю, - начал одеваться Тремьен.

- Но, сэр?

- Оставайтесь, сколько вам будет угодно, - бросил Тремьен, уходя. - Беседуйте с Джоном или с моей секретаршей, с кем пожелаете.

- Мне кажется, что вы не совсем понимаете, сэр, - с отчаянием в голосе бросил Дун. - Анжела Брикел была задушена.