1991 год - Дневник помощника президента СССР

Сама "семерка" в Ланкастер-хаузе. Мы, сопровождающие, кроме Примакова, сидели "за кулисами" -- в роскошном отдельном зале... Четыре часа кряду -непонятно зачем, вместо того чтобы ходить по "любимому городу".

Результаты: я никогда не сомневался, что Горбачева пригласят, не могли "ему" отказать. Не верить в это было бы все равно что оставаться во власти стереотипов "социалистической" морали, с одной стороны, и "империалистической" -- с другой.

Но удивительно, все они -- за исключением, пожалуй, Миттерана -признают de facto "большую" его значимость, чем свою собственную. Хотя он не представляет уже "послушную" ему сверхдержаву, он -- историческая фигура, а они -- лишь временно избранные на свои посты... и останутся в истории как деятели "эпохи Горбачева"...

Буш -- не из-за гонора не пошел к "Майклу" в посольство, а позвал к себе. Он искренне, "по-товарищески" рассчитывал на то, что Горбачев воспримет "правильно": ты-то, Майкл, можешь меня понять, но мое общественное мнение, американское, ни за что не поймет, если я пойду к тебе. К тому же они ведь через Мэтлока договорились еще в Москве, и Буш не знал, что в Париже будет паломничество "остальных" к Горбачеву (кроме Миттерана, который "по возрасту...").

Итак, М. С. фигурировал в Лондоне в качестве "центра внимания", олицетворяя смысл события: без него "семерка" стала бы рутинной пищей для журналистов на 2--3 дня, если не меньше.

Прием на Даунинг-стрит. Толковище, элита. Речь Мейджора, достойная события, и высокие "исторические" похвалы Горбачеву... Я "прокол" допустил в Москве: сама речь М. С. прозвучала крупнее мейджоровской (и была в два раза короче!). Но я не решился упомянуть там "свою любимую" Тэтчер, думал, что это не понравится хозяину. Мейджор это сделал. И М. С., выступавший вслед, "по ходу" тоже вставил. Но наши газеты уже "не успели" впечатать эту вставку (текст у них был заблаговременно). Хорошо, что Тэтчер не читает "Правду", хотя другие и ей прочтут, и всему миру сообщат!.. Я просил Кравченко внести поправку на ТВ. Но увы! Привязанный к протоколу событий, я не имел возможности вовремя "дать указание" ТАССу, а без этого, по нашим дурацким правилам, ТВ поправок не принимает.

Соседи за столом (на приеме): министр транспорта, милый живой шотландец. Можно оценить британскую деликатность: несмотря на мой ужасающий английский язык, он со мной живо говорил "о чем попало" -- как ни в чем не бывало. И я быстро приспособился, исчезла языковая робость, и в общем хорошо поболтали.

То же самое -- с соседкой справа, которая, правда, переходила на очень плохой французский, и таким образом мы тоже вполне удовлетворили друг друга. Она -- жена какого-то высокого лица.

Мейджору, когда пришли на Даунинг-стрит, 10, в его кабинет, я, здороваясь, в замешательстве сказал good bye! Жуть!

Вечером в своей резиденции М. С. устроил торжественную пьянку для "близких". Было человек 20. "Мемуарил", как он и она шли (шел) "к этому"... Женева, Рейкьявик, детство, отрочество и далее. Замятин (посол) тост в честь автора новой книги -- Раисы Максимовны -- произнес "с большим чувством!".

Утром 18-го еще до Мейджора пришел Андреотти. Разговор близких, доверяющих друзей. Под конец, как я и ожидал, итальянец поднял опять вопрос о Любавичес-ких рукописях. Ох, как проигрываем... Все знаменитые "ребе" съехались, чтобы встретиться с М. С. Буш ему говорил о них. Андреотти умолял: "Мне легче будет работать с еврейским лобби в США в пользу вас..." Малруни шепнул... Ни в какую!.. "Есть проблема",-- отвечал всем М. С. словами Егорова--Губенко!

Теперь, конечно, будет шумная, злая газетная кампания.

Встреча с Малруни. О нем вначале донесли "наши", что он скурвился и будто бы сопротивлялся приглашению Горбачева на "семерку". А оказалось, что он самым твердым образом отстаивал эту идею перед Бушем. И здесь вел разговор предельно дружески, открыто и по-деловому конкретно: "Все, что могу, сделаю, чтоб помочь вам".

В "Ковент-гарден" и в Адмиралтейство на прием к Мейджору я не поехал. Вечером, дописав "свои дела", сбегал в "Сохо"...

(Здесь прервусь, допишу потом.)

Продолжаю о Лондоне. Знаменитый квартал "Сохо" изменился... Грязно, бумажки, раздавленные стаканчики, обрывки газет. Проститутки пристают, чего раньше не было, много "голубых": мужики, мальчики... Беднее ассортимент в porno shop'ax. И дикие цены: "журнальчик"

-- не менее 25f (раньше -- 5--7)... Как-то мне скучновато стало. Вернулся в гостиницу.

Женщины мои за это время с Гусенковым уже пообедали в ресторане, куда я так и не добрался. Стал собирать чемодан... Недосчитался джина, видимо, уборщица "прибрала".

Наутро -- завтрак М. С. с Кинноком (лидер лейбористов). Давно его не видел. Он "вырос", от его playboy'ства не осталось ничего: серьезный, умный, афористичный -- государственный человек, готовится в январе в премьер-министры.