1994, Дикие лошади

- Неподалеку, - туманно ответил я. На самом деле я ускользнул от своих нянек, прошел кружным путем через Хит в конюшню, отметился у сторожа и сказал ему, что хочу спокойно поработать и если кто-нибудь меня спросит, то меня здесь нет.

- Так и скажу, мистер Лайон, - пообещал он, уже привыкнув к моим странностям, а я тихонько прошел в кабинет наверху и позвонил Робби Джиллу.

- Прошу прощения, что беспокою вас в воскресенье вечером, - извинился я.

- Я всего лишь смотрел телевизор. Чем могу помочь?

Я спросил:

- Достаточно ли хорошо чувствует себя Доротея, чтобы мы могли перевезти ее не во вторник, а завтра?

- Вы видели ее сегодня? Что вы думаете?

- Она сказала, что по-прежнему хочет переехать в частную клинику, и большая часть ее душевных терзаний уже позади. Но с медицинской точки зрения… ее можно перевозить?

- Хм…

- Она вспомнила многое из того, что видела в минуты нападения на нее, - пояснил я. - Она видела лицо нападавшего, но она не знает его. Она также видела нож, которым ее ранили.

- Боже, - воскликнул Робби, - эту штуку, похожую на кастет?

- Нет. Это был тот, которым пырнули меня.

- Господи!

- Так что, если можно, перевезите ее завтра. В частной клинике запишите ее под вымышленным именем. Она в опасности.

- Кровь и ад!

- Она вспомнила, что Пол остановил человека, ударившего ее ножом, и тем самым спас ей жизнь. Это ее успокаивает. Она удивлена. Она перенесла три ужасных потрясения, но я думаю, с ней все будет в порядке.

- Стойкая женщина. Не беспокойтесь, я позабочусь о ней.

- Отлично. - Я помолчал. - Вы помните, полиция брала у нас отпечатки пальцев, чтобы сравнить их с найденными в доме Доротеи?

- Конечно, помню. Они еще взяли отпечатки

Доротеи, ее подруги Бетти и мужа Бетти и сняли отпечатки пальцев Валентина с его бритвы.

- Там были еще и другие, которые они не смогли идентифицировать.

- Точно. Я полагаю, несколько. Я спрашивал своего друга из полиции, как идет следствие. Он ответил, что оно не сдвинулось с мертвой точки.

- Хм-м… - произнес я. - Некоторые из неопознанных отпечатков могут принадлежать О'Харе, а часть - Биллу Робинсону. - Я объяснил, кто такой Билл Робинсон. - И должны быть другие, ведь нападавший на Доротею не надел перчаток.

- Вы уверены? - затаив дыхание, спросил Робби.

- Да. Она сказала, что видела его руку, продетую в рукоять ножа. У него были грязные ногти.

- Господи Иисусе!

- Когда он явился в дом, он не ожидал застать ее. Он не собирался нападать на нее. Он пришел, чтобы вместе с Полом отыскать что-то, что могло быть у Валентина, и я полагаю, что он разнес весь дом в гневе и ярости, потому что ничего не нашел. Как бы то ни было, его отпечатки там должны быть повсюду.

Робби, сбитый с толку, спросил: -Чьи?

- Я скажу вам, когда буду уверен.

- Не дайте себя убить.

- Конечно, не дам, - отозвался я.

В назначенное время Ивонн поднялась наверх. Она соответствовала излюбленному боссами женскому образу - субтильная калифорнийка, ничего общего с настоящей, беззаботно смеющейся Соней.

В момент своей смерти Соня, согласно сообщениям самых консервативных газет, была одета в «красно-розовую атласную комбинацию», а если судить по словам тех, кто не прочь пощекотать нервы публики, «в блестящее алое мини с узенькими наплечными лямками и в изящные черные босоножки на высоких шпильках».

Ничего удивительного, думал я, что самоубийство было поставлено под сомнение.

Ивонн, грезившая о призрачных любовниках, была одета в свободное белое платье, в американских журналах мод описываемое как «струящееся», то есть мягко обрисовывавшее то, что под ним было. По моей разработке, она также надела золотые серьги с жемчужными подвесками и длинное жемчужное ожерелье, почти достигавшее талии.

Она выглядела божественно неземной и говорила с техасским акцентом.

- Этим утром, - сказал я, - мы будем снимать сцены в должной последовательности. Скажем, так. Сначала вы входите через вот эту треснувшую дверь. - Я указал на дверь. - Подсветка будет с той стороны. Я хочу, чтобы, когда Монкрифф все подготовит, вы встали в дверном проеме и поворачивали голову, пока мы не скажем «стоп». Вы должны будете запомнить это положение и во время съемок повернуть голову именно так, и тогда мы получим прекрасный драматический эффект. Вы входите, но смотрите назад. О'кей? Полагаю, роль свою вы знаете.

Она посмотрела на меня прозрачным взглядом - широко открытые глаза, ни проблеска ума: прекрасно для фильма, но никуда не годится для предварительных технических прогонов.

- Мне говорили, - промолвила она, - что вы сходите с ума, когда приходится переснимать сцену более трех раз. Это так?

- Именно так.

- Полагаю, мне лучше сосредоточиться.

- Милое дитя, - сказал я, подлаживаясь под ее акцент, - сделайте это, и я добьюсь, чтобы вы выступили в ток-шоу.

- «Сегодня в кадре»?

- Возможно.

Несравненные фиалковые глаза затуманились раздумьем, и она тихо отошла в сторону, углубившись в изучение сценария.