1994, Дикие лошади

Я мысленно пожал плечами. У меня не было времени на работу частного детектива, на попытки раскопать погребенную двадцать шесть лет назад тайну. Я мог только подзадорить Говарда на изобретение нормальной причины и подарить Нэшу огромное удовлетворение последней сценой, где он открывает истину - говардовскую версию истины, - чтобы завершить фильм едва ли не циничным торжеством.

- Что заставило вас написать книгу? - спросил я Говарда.

- Вы же знаете. Статья в газете.

- Она у вас сохранилась?

Он выглядел удивленным и, как обычно, недовольным.

- Да, я полагаю, сохранилась, - неохотно ответил он, - но не здесь.

- В какой газете она была опубликована?

- Не понимаю, какое это имеет значение? Последовала пауза. Кажется, Говард и сам осознал, что допустил ненужную грубость.

- «Дейли Кейбл», - произнес он. - Это был некролог члена Жокейского клуба, которого я в своей книге назвал Сиббером.

Я кивнул. Это-то я знал.

- Как была настоящая фамилия Сиббера?

- Висборо. - Он выговорил это по буквам.

- А кто написал некролог? - спросил я.

- Понятия не имею, - отозвался Говард по-прежнему неохотно, но на этот раз с удивлением, которое заставляло поверить его словам.

- Вы не выяснили это до конца? - не отставал я.

- Конечно, нет. - Говард решил оказать снисхождение. - Вы не знаете, как создаются авторские творения. В незавершенности некролога была некая притягательность. Я позаимствовал идею из некролога, и в моей голове созрел сюжет книги.

- Значит, - сделал вывод Монкрифф, - вы никогда и не пытались узнать, что случилось на самом деле?

- Конечно, нет. Но я не изменил мнение, высказанное в некрологе, не поступил так, как поступили со мной О'Хара и Томас, изменив написанное мною ради фильма. - Он запылал праведным гневом. - Мои читатели возненавидят этот фильм.

- Не возненавидят, - возразил я, - и сотни тысяч новых читателей бросятся покупать ваши переиздания.

Как бы ни был он придирчив, ему эта идея пришлась по душе. Он с самодовольной улыбкой приосанился. Отвращение Монкриффа к нему зримо возросло.

С Говарда на сегодня было довольно присутствия Монкриффа, да и моего, несомненно, тоже. Он поднялся и покинул нас, даже не сделав попытки проявить простую вежливость.

- Вот ведь моральный урод, - сказал Монкрифф, - и знай себе бурчит повсюду всем, кто желает слушать, о том, как извращают его мастерство. Несколько призрачных любовников не заставят его заткнуться.

- Кому он все это бурчит? - спросил я.

- А это имеет значение?

- Имеет. Его контракт запрещает ему критиковать фильм на публике до истечения шести месяцев после премьеры. Если он говорил с актерами и техниками, это одно дело. А если жаловался посторонним, скажем, здесь в баре, я должен заткнуть ему глотку.

- Но сможешь ли? - с сомнением спросил Монкрифф.

- В его контракте есть пункты, касающиеся наказания за это. Я видел контракт и потому знаю, за что могу спрашивать с него, а за что нет.

Монкрифф тихо присвистнул сквозь зубы.

- А Говард подписал контракт?

- В числе прочих. Большей частью он так же стандартен, как и все. Агент Говарда согласился на это, и Говард подписал его. - Я вздохнул. - Завтра я тактично напомню ему об этом.

Предмет нашего разговора надоел Монкриффу.

- Касательно завтрашнего дня, - сказал он. - Значит, в шесть тридцать утра приходить на конный двор?

- Точно. Лошадей будут выводить на тренировку. Я сказал этим вечером всем, что мы будем снимать, как они садятся верхом и проезжают в ворота на тренировочную площадку. Они будут одеты, как обычно: джинсы, ветровки, защитные шлемы. Я напомнил им, чтобы они не смотрели в камеры. Мы схватим всю сцену посадки в седла. Нэш выйдет из дома, и мы снимем, как он ставит ногу в стремя. Мы отрепетируем это пару раз, не более. Я не хочу заставлять лошадей повторять одно и то же. Когда Нэш сядет в седло и все будет нормально, помощник тренера поведет группу в ворота. Нэш подождет, пока они все выедут, и последует за ними. Выезжая, он посмотрит назад и вверх, на то окно, у которого предположительно стоит его жена. Поставишь там оператора с камерой, чтобы снять сцену с точки зрения жены? Эд будет там, он присмотрит.

Монкрифф кивнул. Я продолжал:

- Сцену мы завершим, как только Нэш выедет за ворота. Я надеюсь, что нам не придется переснимать много раз, но, когда все получится как следует, группа может ехать и заниматься своими обычными упражнениями, а Нэш вернется и спешится. Мы собираемся повторить все это в субботу. Нам нужен будет другой вид из окна жены, другой жакет и прочее на Нэше и грумах. Нам понадобится снять крупным планом копыта, ступающие по гравию, и все в таком духе. Монкрифф кивнул.

- А в воскресенье?

- Народ из Жокейского клуба в этот день даст нам отдохнуть от гонки, потому что в воскресенье лошадей почти не тренируют. Мы с тобой в субботу поездим по дорогам с картой и посмотрим, где разместить камеры. Я уже знаю, где лучше поставить их.

- Ты и должен знать, если рос здесь.

- Хм… После полудня в воскресенье лошади отправляются на Хантингдонский ипподром. Я молю, чтобы нам досталось три ясных утра.

- А если будет дождь?