1994, Дикие лошади

- Если просто поморосит, мы будем продолжать съемки. Лошадей выводят в любую погоду, знаете ли.

- Ты не говорил.

- Завтра вечером, - сказал я, - мы снова будем снимать в помещении, в следственном кабинете, как сегодня. План, который все получили, остается прежним. Больше диалогов между Сиббером, Нэшем и прочими. Кроме широкого общего плана, надо будет дать побольше коротких взглядов крупным планом на то, как они говорят. Обычный прием. Мы завершим съемки Нэша первыми. Если остальные будут не слишком сбиваться с текста, возможно, прогоним большинство сценок завтра. Иначе нам придется и это перенести на вечер субботы.

- О'кей.

Я поднялся в свою комнату, чтобы позвонить, как было условлено, О'Харе в Лондон.

- Как сцена в Жокейском клубе? - немедленно спросил он.

- Нэш всех потряс.

- Это хорошо.

- Я думаю… ну, просматривать это мы будем завтра… но полагаю, это была такая игра, что у всех рты раскроются.

- Славный парень.

- Да, он такой.

- Нет, я имел в виду… Ну, неважно. Как все остальное?

- Все в порядке, но… - я сделал паузу, - нам нужна более точная концовка.

- Согласен, предлагаемая развязка слишком расплывчата. У Говарда есть идеи?

- Ему нравится расплывчатая концовка.

- Нажми на него, - посоветовал О'Хара.

- Да. Хм, а ты знаешь, что он взял за основу своей книги некролог о человеке, которого он назвал Сиббером? Его настоящая фамилия Висборо. - Я произнес это по буквам, как сделал это Говард. - Ты не можешь раздобыть мне копию этого некролога? Он был опубликован в «Дейли Кейбл», как утверждает Говард. Некролог должны были поместить не менее трех лет назад. Говард не знает, кто написал его. Он не интересуется подобными вещами. Он просто сказал, что некролог и особенно его незавершенность подвигла его воображение на написание книги.

- Что-то ты мало просишь!

- У «Дейли Кейбл» должна быть библиотека подшивок. Ты, несомненно, сможешь найти этот некролог. Перешли, пожалуйста, мне копию по факсу в «Бедфорд Лодж». Если я буду точно знать, что заставило работать воображение Говарда, возможно, я смогу помочь ему найти потрясающую развязку.

- Ты получишь этот некролог завтра, - пообещал О'Хара.

- Благодарю.

- Как твой друг? - спросил он.

- Какой друг?

- Тот, который умирает.

- О-о… - Я помолчал. - Он умер прошлой ночью.

- Плохо.

- Он был стар. Старше восьмидесяти. Кузнец, ставший на склоне лет журналистом мира скачек, «гвардеец» старой закалки, большая, необычная жизнь. Жаль, что мы не можем сделать фильм о нем.

- Фильмы о хороших людях не имеют особого успеха.

- В том-то и беда.

- Как его звали?

- Валентин Кларк, - ответил я. - «Дейли Кейбл» тоже могла опубликовать о нем некролог. Он писал для «Скаковой газеты». Все в мире скачек знали его. И… м-м… он знал тренера Джексона Уэллса, прототипа того персонажа, которого играет Нэш.

- Правда? - Пристальное внимание О'Хары передалось даже по телефону. - Так ты спрашивал его, что он знает об этой смерти?

- Да. Он знал не больше, чем любой другой. Полиция закрыла дело из-за отсутствия улик. Валентин говорил, что жена Джексона Уэллса была незапоминающейся мышкой. Он не смог припомнить ничего интересного. Это все случилось так давно.

О'Хара почти засмеялся.

- Это было давно для тебя, Томас, потому что ты молод. Я предполагаю, что двадцать шесть лет назад - это вчера для самого Уэллса.

- Я… э… - растерянно произнес я, - я думал о том, чтобы навестить его.

- Джексона Уэллса?

- Да. Валентин, мой покойный друг, вначале был кузнецом, как я говорил тебе. Он, кроме лошадей моего деда, подковывал еще и тех, что тренировал Джексон Уэллс. Так что я, возможно, могу найти повод… из-за смерти Валентина… совершить ностальгический визит к Джексону Уэллсу. Как ты думаешь?

- Отправляйся немедленно, - сказал О'Хара.

- Он не захочет говорить о своей повесившейся жене. Теперь у него новая жизнь и другая жена.

- Как бы то ни было, попытайся.

- Да, я тоже так думаю. Но он живет под Оксфордом… Это займет у меня полдня.

- Возьми их, - отозвался О'Хара. - Даю «добро» на дополнительное время.

- Хорошо.

- Спокойной ночи, - сказал он. - Меня ждет леди.

- Удачи!

- Сукин сын! - усмехнулся он и повесил трубку.

Я всегда любил раннее утро на конюшнях. Несколько лет подряд я встречал рассвет на конном дворе деда, и половина моего дня проходила еще до первого звонка на уроки. В фильме я намеревался уделить лошадям больше внимания, чем, возможно, должен был. Я ходил по двору поблизости от созданий, среди которых вырос, и чувствовал себя дома.