1994, Дикие лошади

Но, с другой стороны, я также понимал, что от режиссера требуется всеохватывающий взгляд на работу в ее развитии, пусть даже детали изменяются в ходе дела. Режиссер должен стараться привнести это видение в создаваемую на экране жизнь. Излишнее сочувствие и снисходительность к съемочной группе только вредят, нерешительность влечет за собой потерю денег, а бесхарактерность лишает проект управления. Успех в кино достигается проведением политики твердой руки.

Моей натуре больше соответствовали уговоры, нежели людоедские замашки, но иногда, как в случае с Говардом, когда уговоры не помогали, наружу вылезал людоед. Я также знал, что именно этого ожидал и фактически требовал от меня О'Хара. Пользуйтесь своей властью, говорил он.

Теперь уже все работающие над фильмом прочли заметку в «Барабанном бое». И еще половина Ньюмаркета. Даже если О'Хара оставит меня на должности, работать мне будет трудно, почти невозможно, ведь весь мой авторитет пропал. Но если придется, я буду бороться за его восстановление.

Вертолет приземлился у донкастерского финишного столба, где уже ждала официальная делегация, чтобы воздать Нэшу должные почести и проводить его к высшим чинам. Когда я спрыгнул на траву вслед за ним, мой мобильный телефон зажужжал, и я сказал Нэшу, чтобы он шел вперед, а я присоединюсь к нему, поговорив с О'Харой, если это действительно звонит О'Хара.

Нэш пристально посмотрел на меня и попросил встречающих подождать.

Я ответил на вызов:

- Томас слушает.

- Томас! - О'Хара буквально кричал. - Где ты? - Нэш, должно быть, услышав, как он вопил, вздрогнул.

- Донкастерский ипподром.

- Мне звонили из Голливуда. Там еще нет пяти утра, но компания уже в ярости. Кто-то позвонил им, а потом послал факс из «Барабанного боя».

Я тупо переспросил:

- Факс?

- Факс, - подтвердил он.

- Кто его послал?

- Босс, с которым я говорил, не сказал.

Я сглотнул ком в горле. Сердце мое выпрыгивало из груди. Рука, в которой я держал телефон, заметно подрагивала. Надо успокоиться, подумал я.

- С кем говорил Тайлер? - гневно спросил О'Хара.

- Я не знаю.

- Не знаешь?

- Нет. Он жаловался любому, кто готов был слушать. Он даже мог не знать, что плачется журналисту - если кто-нибудь вообще знает журналистов.

- Что он сказал об этом?

- Он сбежал в ту же минуту, как увидел газету. Никто не знает, куда он отбыл.

- Я звонил на его домашний номер! - заорал О'Хара. - Там сказали, что он в Ньюмаркете.

- Скорее уж на Луне.

- Босс, с которым я говорил, хочет получить твою голову.

Вот оно, подумал я, онемев, и я не мог придумать, что сказать. Мне нужно было страстно молить о прощении. Но я молчал.

- Ты здесь, Томас?

- Да.

- Он сказал, что ты уволен.

Я промолчал.

- Ад и пламя, Томас, представь же какие-нибудь оправдания!

- Я вчера предупредил Говарда, чтобы он держал рот на замке, но теперь думаю, что к тому времени он уже разинул его.

- Две недели назад он пытался уговорить боссов уволить тебя, если помнишь. Тогда я успокоил их. Но это!… - У него тоже не было слов.

Наконец-то я начал протестовать:

- Мы укладываемся по времени. Мы не вылезаем из бюджета. Сама компания настаивала на изменениях в сценарии. Мы делаем хорошую денежную картину, и неправда, что у нас царят споры и разногласия, разве что с самим Говардом.

- Что он говорит? - нетерпеливо спросил Нэш.

- Я уволен.

Нэш выхватил телефон из моей руки.

- О'Хара? Это Нэш. Скажите нашим дубоголовым хозяевам, что я не говорил того, что приписывает мне «Барабанный бой». Ваш парень проводит отличную работу с этим фильмом, и если они выкинут его с должности, они действительно получат помойку вместо фильма и, более того, я больше не подпишу с ними ничего, пусть свистят, пока не лопнут.

Ошеломленный, я вырвал у него телефон.

- Нэш, вы не можете так поступить. О'Хара, не слушайте его.

- Дайте мне его снова.

Я передал телефон Нэшу, покачав головой. Нэш некоторое время слушал О'Хару, а потом сказал:

- Вы сказали, чтобы я верил ему. Я верю. И картина идет хорошо. Теперь вы поверьте мне, поверьте моему чутью в этих вопросах.

Он выслушал ответ, сказал «Хорошо» и нажал кнопку отключения.

- О'Хара говорит, что перезвонит вам через пять часов, когда все это обсудят в Голливуде. Они намерены собраться за завтраком в девять по тамошнему времени, когда все шишки проснутся. О'Хара присоединится к совещанию по телефону.

- Благодарю вас, - сказал я. Он коротко улыбнулся.

- Моя репутация поставлена на карту, как и ваша. Я не хочу, чтобы мой «маяк» оказался вне фарватера.

- Не окажется.

- Плохие отзывы вызывают у меня несварение желудка.

Мы вместе с терпеливо ожидавшими нас встречающими пересекли трек и поднялись в помещения, отведенные распорядителям. На всем пути головы резко поворачивались в нашу сторону, когда присутствующие один за другим осознавали, что видят Нэша. Мы просили не делать публичных объявлений о визите - кинокомпания была помешана на секретности, - так что только в высших эшелонах знали, чье прибытие ожидается. Я осознал, что счастлив оказаться неизвестной личностью.