1994, Дикие лошади

- И, - продолжал я, - когда вы прочитали некролог о Руперте Висборо и нашли в нем идею для своей книги, вы не отправились навестить Джексона Уэллса, чья жена была найдена повешенной, а решили повидаться с сестрой умершей женщины, то есть с Одри Висборо.

- Ну… если вы так считаете.

- Да или нет?

- Да.

- И это именно она сказала вам, что у ее сестры были призрачные любовники?

- Э…

- Говард!

- Видите ли, - ответствовал он с новой вспышкой негодования, - я не должен отвечать на все эти вопросы.

- Почему?

- Им это не понравится.

- Вы хотите сказать - Одри и Элисон? Он кивнул.

- И Родди.

- Кто такой Родди?

- Брат Элисон.

Боже, дай мне силы, подумал я и сказал:

- Это верно? Руперт Висборо женился на Одри, у них была дочь Элисон и сын Родди?

- Я не понимаю, почему для вас это звучит так дико.

- Но вы не вывели детей в своей книге.

- Они не дети, - возразил Говард. - Они мои сверстники.

Говарду было сорок пять лет. Я спросил:

- Почему она поместила ваши жалобы в «Барабанном бое»? И каким образом?

Внезапно он пошел на попятную:

- Я не знал, что она собирается сделать это. Я не просил ее об этом. Если хотите знать, я был потрясен, прочитав газету. Я не подозревал, что сказанное мною будет опубликовано в таком виде.

- Вы говорили с ней с тех пор? Он произнес, защищаясь:

- Она думала, что помогает мне.

- Дерьмо, - высказался я.

Он оскорбился и выскочил вон, направив стопы в широкий мир. Я поднялся в номер и обнаружил, что на моем автоответчике мигает огонек. Послание гласило, что О'Хара будет рад моему появлению в его номере.

Я прошел по застланным ковровыми дорожками коридорам.

- Ты знаешь, - сказал О'Хара, отворяя дверь на мой стук, - что Говард вернулся?

Мы обсудили поведение Говарда. О'Хара не скупился на эпитеты.

- Говард сказал мне, - промолвил я, с половинным успехом воздвигая запруду потоку этих эпитетов, - что он обратил свои стенания к подруге, которая немедленно передала их в «Барабанный бой», но без его ведома.

- Что?

Я рассказал О'Харе о Висборо.

Он повторил, не веря:

- Одри, Элисон и Родди?

- И Бог знает кто еще.

- Говард, - тяжело выговорил он, - соскочил с катушек.

- Он наивен. Что не делает его плохим писателем.

О'Хара сумрачно согласился:

- Призрачные любовники - это наивно. - Он обдумал положение вещей. - Я снова должен обсудить его нарушение контракта с боссами. Я полагаю, ты никогда не встречался с этой злосчастной Элисон?

Я покачал головой.

- Кто-то должен просветить ее.

- Хм… - Я сделал паузу. - Ты?

О'Хара уклонился от такой чести.

- А ты сам не желаешь приятно провести время?

- О нет, - запротестовал я. - Мы же знаем, какого она мнения обо мне.

- Неважно, - улыбнулся О'Хара, - при желании ты можешь приманить даже птиц с деревьев.

- Я не знаю, где она живет.

- Я узнаю, - пообещал он, - а ты сможешь выяснить размер причиненного ущерба.

Казалось, ему неожиданно подвалила удача. Суд над Говардом тянулся бы долгое время и мог отпугнуть множество читающих зрителей, которых его имя должно было привлечь в кинозалы. Старый Валентин когда-то писал, что не стоит нападать на кого-либо, не подсчитав, во что обойдется победа.

О'Хара спросил меня, нашел ли я Джексона Уэллса, но, казалось, описание света и безмятежности, царящих на ферме «Бой-ива», разочаровало его.

- Ты думаешь, он убил свою жену? - с любопытством спросил он.

- Никто не смог это доказать.

- Но ты думаешь, что он сделал это? Я помедлил с ответом.

- Я не знаю.

О'Хара пожатием плеч отмел все рассуждения прочь, и, поскольку он хотел видеть отснятые вчера сцены, мы поехали на конный двор. Там в большом доме одна комнатка была отведена для просмотра пленок; в ней стояло шесть кресел и висел экран. Окна были зачернены, чтобы уберечься от любопытных глаз, а рулоны пленки с ранее отснятыми сценами хранились в сейфе с кодированным замком и противопожарной защитой. На меры безопасности боссы не скупились: никто не может позволить себе начинать съемки заново.

В это утро я сам обслуживал проектор. О'Хара бесстрастно сидел в кресле, пока лошади галопом взбегали на холм и появлялись в лучах солнца. Я увидел, что был прав касательно третьего дубля, поток медных звуков выглядел великолепно. После этого Монкрифф остановил камеры. В рулоне остались только те кадры, которые я сделал сам: шеренга всадников на фоне неба, черные посреди солнечного сияния. Как неудачно, подумал я, что у нас в камере осталось столько неотснятой пленки и нет ни единого кадра, где был бы виден всадник, напавший со своим ужасным ножом на Айвэна. О'Хара выругался по этому поводу, но теперь нам оставалось только сожалеть.

Я оставил этот рулон на перемотку киномеханику и вставил в проектор фрагмент, который мы снимали позже, - «первую встречу» Сильвы и Нэша.