1994, Дикие лошади

Эд, проинструктированный О'Харой, нашел мне шофера, молчаливого молодого человека, который ровно вел машину и следовал инструкциям, какие я давал ему. Я следил за нашим маршрутом по карте, сидя на переднем пассажирском сиденье.

Монкрифф и Зигги спали сзади. В багажник мы поместили тяжелую камеру, которую Монкрифф таскал на плечах словно игрушку, а также коробку-холодильник с чистой пленкой и коробку-термос с кофе и завтраком. Снаружи было холодно; тепло в машине убаюкивало. Некоторое время спустя я уже радовался тому, что у меня есть водитель.

Мы проехали Норидж и направились через равнины к морю, обогнули Широкие Низины, затем проскользнули через спящую деревеньку Хэпписбург и медленно прокатились по узкому проселку, заканчивавшемуся в песчаных дюнах.

Монкрифф и Зигги неловко вылезли из машины и начали дрожать. Снаружи, вне досягаемости автомобильных фар, было еще совершенно темно, а бриз на побережье был безжалостным, как всегда.

- Ты велел нам взять теплые вещи, - жаловался Монкрифф, застегивая на «молнию» отделанную мехом парку, - но ничего не сказал о том, что нам придется играть эскимосов. - Он накинул на голову меховой капюшон и сунул руки в рукавицы.

Оставив шофера с его личным завтраком в машине, мы втроем направились через дюны к открытому побережью. Монкрифф нес камеру и коробку с пленкой, я тащил коробку-термос, а Зигги, шедший между нами, держал сложенные полистиреновые коврики, чтобы можно было сидеть на холодной просоленной земле.

- Как ты обнаружил это Богом забытое место? - ворчал Монкрифф.

- В юности я часто приходил сюда.

- Думал, что здесь есть подпольное казино?

Выйдя за пределы досягаемости света фар, мы постояли, чтобы глаза привыкли к темноте. Потом медленно пошли дальше, и вот дюны остались позади, бриз посвежел, а бессонный шорох волн говорил о бесконечном одиночестве.

- Пришли, - сказал я. - Садитесь, если найдете подходящее место.

Монкрифф застонал, взял у Зигги коврик и с проклятиями втиснулся в неглубокую выемку на обращенной к морю стороне крайней дюны. Зигги, более выносливый и неразговорчивый, нашел местечко рядом.

Зигги, украинец по рождению, с колыбели демонстрировал такие потрясающие акробатические трюки на лошади, что в возрасте восьми лет был послан в Москву в цирковое училище и там, далеко от своих деревенских истоков, получил неплохое образование и потрясающую практику в своем особом мастерстве. Все ученики в этом училище, как мальчики, так и девочки, ежедневно занимались балетом, чтобы уметь грациозно двигаться на цирковой арене. Поэтому впоследствии Зигги мог присоединиться к любой балетной труппе, но он не интересовался ничем, кроме лошадей.

В двадцать два года Зигги оставил цирк: все цирки уехали из города. Он никогда не интересовался политикой и был любимым сыном в семье.

Каким-то образом он переехал вместе со своим ремеслом в Америку, и именно там я впервые увидел его, когда он выделывал невероятные прыжки на спине скачущей галопом лошади во время послеобеденной тренировки у «Братьев Ринглинг» в парке Мэдисон-сквера.

Я предложил ему работу в моем фильме про родео и, несмотря на протесты профсоюза, добился своего. Я сократил его непроизносимую фамилию до «Кин», и он скоро завоевал такую блестящую репутацию в конной акробатике, что ныне я должен был просить его уделить мне время.

Стройный, легкий и гибкий, во время ходьбы он разогрелся, несмотря на норфолкский морозец. Детская игра, предположил я, после русских буранов. Попеременно замкнутый и веселый, по темпераменту он был классическим славянином и часто говорил мне, что скоро вернется на родину, но по мере того, как шли годы, он повторял это все реже и реже. Должно быть, он понимал, что его корней там больше нет.

На вчерашнем коротком совещании я обрисовал то, что нам предстоит найти.

- Отснять рассвет! - печально воскликнул Монкрифф. - И ради этого тащиться за семьдесят миль! Чем плох Хит, прямо за порогом?

- Увидишь сам.

- А погода на побережье?

- Холодная, ветреная и ясная.

Я догадывался, что его возражения идут не от сердца. Каждый оператор знает, что режиссеры бывают упрямы и несговорчивы, когда дело доходит до специфики местности. Если бы я потребовал провести съемку на склонах Кавказа, он только выругался бы покрепче и пошел добывать альпинистское снаряжение. Я сказал:

- Во время весеннего равноденствия солнце восходит прямо на востоке. А значит, - я сверился с маленьким компасом, - прямо там. - Я указал, где именно. - В данный момент, глядя прямо на море, мы обращены лицами чуть на север. Побережье тянется с северо-запада на юго-восток, так что когда восходит солнце, лошади, галопом мчащиеся вдоль берега, будут освещены с моря, но солнце будет чуть-чуть светить им в морды.

Монкрифф кивнул.

- Ты сможешь схватить отблеск солнца в их глазах?

- Близко?

- Головы, шеи и гривы в кадре.

- Томас, - вступил в разговор Зигги, басистые нотки в голосе которого всегда удивляли контрастом со стройностью его тела, - ты спрашивал про диких лошадей.