1994, Дикие лошади

- Ребро болит.

- Этого следовало ожидать, - добавил он и наложил свежий бинт. - А теперь ответьте: что вы знаете о дельта-гипсе?

- Ничего.

- Он применяется вместо обычного гипса для фиксации сломанных рук и ног. Это жесткий и твердый материал, но на самом деле это полимер, и он пористый, так что ваша кожа будет дышать и не будет чесаться. Нож его не пробьет.

- А пуля?

- Это другое дело.

Он занимался своей работой около получаса; все это время мы говорили о Доротее и Поле и не пришли ни к какому заключению. Правда, я объяснил, рассказав о Билле Робинсоне, каким образом вышло, что мы сейчас находимся посреди склада коробок с книгами Валентина.

По завершении работы Робби я был от подбородка до пояса облачен в жесткую куртку без рукавов, которую я мог снимать и надевать двумя половинками, скрепленными полосками «липучки».

Когда я восстал против того, чтобы пластик закрывал шею, Робби просто спросил:

- Вы хотите, чтобы вам перерезали глотку? Наденьте свитер с высоким воротом. На случай, если у вас такого нет, я принес тонкую белую водолазку. - Он сунул ее мне так, словно ему она была вообще не нужна.

- Спасибо, Робби, - сказал я, и он мог понять по моему тону, что это не просто вежливость.

Он коротко кивнул.

- Мне пора вернуться к своим прямым обязанностям и объехать всех этих кашлюнов, а то они линчуют меня. - Он собрал свой чемоданчик. - Вы думаете, что эту вашу повешенную леди линчевали?

- Нет, я так не думаю.

- Вы узнали что-нибудь полезное от профессора Дерри?

- Нож, которым меня ткнули в бок, называется «Армадилло». Тот, с выемками для пальцев, с Хита, это копия ножей времен первой мировой. Полиция уже расспрашивала профессора о нем.

- Вау!

- Профессору около восьмидесяти пяти лет. Он просил меня не говорить «Вау».

- Прямо охрана общественного порядка.

- Мы славно поговорили, но он не знает, кто может быть хозяином «Армадилло».

- Будьте осторожны, - сказал на прощание Робби. - Если я буду нужен, я неподалеку.

Я съел то, что осталось от моего завтрака, медленно оделся, побрился и постепенно стал привыкать к жизни черепахи в панцире.

К тому времени, как я был готов уходить, снизу позвонила дежурная и сказала, что меня спрашивает молодая женщина. Она полагает, что я должен ждать ее. Мисс Люси Уэллс.

- Ох, да! - Я совсем забыл о ней. - Пожалуйста, пришлите ее сюда.

Вошла Люси: джинсы, свитер, кроссовки, «конский хвост» - этакая серьезная юная восемнадцатилетняя леди. Она озадаченно посмотрела на множество коробок и спросила, с чего начинать.

Я выдал ей портативный компьютер, блокнот, шариковую ручку и большой черный маркер.

- Крупно пометь каждую коробку номером, - сказал я, написав маркером «I» на коробке из-под микроволновой печи. - Вынь из нее все. Составь список содержимого, введи этот список в компьютер и упакуй все обратно, положив в коробку поверх книг листок со списком. На другой странице напиши мне общий обзор, например: «Коробка I, книги, биографии владельцев и тренеров». Понятно?

- Да.

- Перетряси все книги на случай, если что-то вложено внутрь, но ничего не выбрасывай, даже если это будет какая-нибудь ерунда.

- Хорошо. - Она, кажется, была в замешательстве, но я не стал пояснять свои слова.

- Закажи ленч в номер, - сказал я. - Не оставляй никаких бумаг или книг на виду, когда придет официант. Понятно?

- Да, но почему?

- Просто делай работу, Люси. Вот ключ от комнаты. - Я дал ей ключ. - Если будешь выходить, запирай дверь. Когда вернусь, я приведу Нэша Рурка на пару стаканов чего-нибудь.

Ее синие глаза расширились. Люси была не глупа. Она оглядела коробки и начала с той, которую я пронумеровал.

Я вернулся к работе, шофер и телохранитель внушали мне меньше уверенности, нежели дельта-гипс. Мы провели все утро на конном дворе; Нэш терпеливо (как по роли, так и по жизни) разбирался с актерами, игравшими полицейских.

Чтобы правильно показать изначальные сомнения полицейских, нам пришлось провозиться целую вечность.

- Я не хочу, чтобы эти полицейские выглядели неповоротливыми, - настаивал я, но вскоре пришел к выводу, что неповоротливыми были актеры. У меня не было возможности подыскивать хороших исполнителей на незначительные роли; фокус заключался в том, чтобы заставить самого тупого пуделя прыгать через обруч.

Монкрифф безостановочно ругался. Нэш в любой сцене мог точно повернуться и попасть как раз в полосу света, но он, как я напомнил разъяренному главному оператору, был назван суперзвездой не только за красивые глаза.

Беспорядок не уменьшился даже с появлением настоящей полиции, желавшей узнать, почему свежие отпечатки моих пальцев обнаружены в доме Доротеи. Мы могли бы ради смеха снять их, но никто не был расположен шутить. Я доказал, что у меня есть алиби на время смерти Пола, когда бы эта смерть ни наступила (когда именно, они не хотели или не могли сказать), но этот перерыв съел все время моего ленча.