19a80551de29cd22aac68fc54f3430de

Лотарингского фронта, чтобы усилить правое крыло германского вторжения.

Сокрушительное

наступление,

при

усложнившихся

условиях,

представляет ряд последовательных операций, находящихся, однако, в такой

тесной внутренней связи, что они сливаются в одну гигантскую операцию.

Исходное положение для следующей операции вытекает непосредственно из

достигнутой цели операции законченной.

Мы относим в настоящее время к стратегии сокрушения

последовательный ряд операций, которые имеют постоянное направление, ряд целей которых представляет одну прямую логическую линию. Так, Мольтке вел в 1870 году первую операцию для уничтожения армии Базена и

окружил ее в Меце; немедленно он двинулся к конечной цели — Парижу; по

пути выяснился безумный маневр армии Мак-Магона между тройными

силами немцев и бельгийской границей; вторая операция Мольтке

ликвидировала эту армию под Седаном; третья операция привела Мольтке к

голодной блокаде Парижа. Прав был Бисмарк, требовавший обстрела и атаки

Парижа, — штурм его действительно отвечал бы тому сокрушительному

характеру, который политическая обстановка указывала для войны.

После победы в Галиции над австрийцами в 1914 г. стиль стратегии

сокрушения требовал бы от русских непосредственного наступления в

Моравию и Силезию. Однако, у нас не было для этого достаточного перевеса

сил, и, вследствие угрозы обхода 9-й германской армией нашего правого

фланга, пришлось отказаться от преследования австрийцев и приступить к

новому развертыванию на Висле, от устья Сана до Варшавы, для чего, в свою

очередь, пришлось отвести назад 9-ю, 4-ю и 5-ю армии. Новое же

развертывание представляет резкое отступление от основ сокрушения. Это —

начало фехтования; а сокрушение именно стремится избежать фехтования и

имеет для этого одно средство — постоянное и энергичное развитие своего

удара в самый жизненный центр неприятеля; чем сосредоточеннее и

массивнее при этом наш кулак, тем скорее неприятель вынужден будет

ориентировать свои действия по нашим, т.е., говоря старым языком, "мы

будем предписывать неприятелю оперативные законы".

Стилем сокрушения была проникнута большая часть наступления

Красной армии от берегов Двины к Висле в 1920 году. Сосредоточение кулака

на правом крыле и прямое движение его на сотни километров действительно

связало все оперативные контрмероприятия поляков, рушило все их попытки

задержаться на выгодных рубежах от Березины до Буга включительно; фехтование, измор эпохи мировой войны испарились. Наполеоновская

оглобля, одним ударом решавшая войну, как бы воскресла, окрасившись в

красный цвет. Однако, на пути Красной армии к Висле, как и на пути

германских армий к Марне, не удалось одержать экстра-ординарных побед; на

конечную часть наступления стали оказывать влияние географические

соображения: в Данцигском коридоре Красные армии стремились отрезать не

столько сообщения польских армий, сколько важнейшую артерию всего

польского государства. Красные армии, как бы игнорируя материальные силы

поляков на вооруженном фронте, вступили в бой с Версальским договором, Это уже мистика, в особенности в условиях сокрушения.

Сокрушение складывается не только из быстроты и прямолинейности, но и из массивности; Красные же армии при подходе к Висле настолько

ослабли численно и настолько оторвались от своих источников снабжения, что являлись скорее призраками, чем действительностью. В 1829 году Дибич, в приблизительно таких же условиях появившись вблизи Константинополя, сумел во время заключить мир. Наполеон в 1797 г., в несколько лучшем

положении вблизи от Вены, также сумел, подарив разбитой Австрии Венецию, заключить столь желанный революционной Францией мир. Мы же

переоценили свои достижения и продолжали наступление; за рубежом

Белосток — Брест кульминационная точка наших возможных успехов

оказалась далеко позади, и каждый шаг вперед ухудшал наше положение.

Значение, которое в стратегии сокрушения отводится генеральной

операции на уничтожение неприятеля, серьезно сужает перспективу

стратегического мышления. На другой день после завершения операции мы

будем стоять лицом к лицу к совершенно новой обстановке;

экстраординарные события операции в корне изменят положение, создадут

переоценку всех ценностей. При стратегии сокрушения, придающей такое

единственное и исключительное значение результату боевого столкновения с

противником, обстановка получает характер калейдоскопического зрелища : один щелчок решительной операции — и создается совершенно новая, нежданная картина, загадывать о которой нет возможности. Этот завтрашний

день операции является в стратегии сокрушения, окутанным густыми

сумерками. Только располагая таким огромным превосходством сил, как