1b353ea713c73c68451a843e6ddfd834

Душенька быстро научилась хорошим манерам. Но лысый парень сказал ей что-то, что не давало ей покоя. Вплоть до того, что, казалось, говорит не она. Кто-то другой говорил ее устами, словно играл на скрипке или пианино. Звучала музыка. Когда этот идиотский бестолковый писака исчез из ее жизни, из нашего прекрасного Будапешта, она не смогла просто его отпустить, она последовала за ним...В итоге она призналась, что он умер там, в Риме, среди статуй, в том самом отеле, на той самой кровати, в том самом номере, где мы спали, то есть когда не ворошили сено. Таковы женщины. Поверь, чувак, доверься моему опыту. Они поедут за тем, на кого положили глаз, если еще с ним не переспали. Они всё разрушат и перевернут с ног на голову от досады. Ухватятся за идею, что парень, которого они хотят, должен стать с ними одним целым. Приходят на кладбище и расстраиваются, когда видят чьи-то чужие цветы на могиле бедного вероломного покойника. А всё потому, что второсортный поэт сказал им, что в мире есть что-то получше, чем жратва и выпивка. Что это? Это называют «культурой». А этот клоун всё повторяет, что культура - некое подобие рефлекса.

Ты себе представляешь, что это? Никто из нас на самом деле этого не понимал - ни она, ни я. Я потом не удержался и посмотрел в словаре...Действительно пошел в библиотеку и посмотрел, что такое «рефлекс». Я думал об этом, поворачивал в голове так и эдак, пока не начало тошнить, но в итоге мудрее не стал. Это было какое-то компульсивное расстройство, так человек постоянно трогает себя за нос, чтобы убедиться, что голова на месте...В словаре сказано, что рефлексы бывают приобретенными и врожденными...ты о таком слышал когда-нибудь?

Но с культурой такая фигня - она нужна сейчас для статуса. Не знаю, почему люди льют над нею слёзы, она ведь - больше не тайна. Это всё есть в больших энциклопедиях. Просто достаешь книгу с полки, и вот, получаешь культуру. Так что же это? О да, это тоже - рефлекс. Вот смотри, я - простой парень, как тебе известно. Скромный чел. Так что говорю тебе прямо - я поистине культурен. Только посмотри на меня! Я знаю, что больше не играю на барабанах, но у меня остались рефлексы... Иногда, когда я дома со своей ирландской вдовой - она религиозна - достаю барабаны и играю, как по телевизору, как тот черный проповедник, подстегивающий паству. Вдова тогда становится мечтательной, склоняет голову мне на плечо и начинает прерывисто дышать, пока тоже не обретет рефлекс. Никто не может сказать, что у меня нет рефлекса...Так что я по-прежнему - пролетарий? Осталось ли у аристократов что-то, что я еще не забрал? Что-то, что они не хотят мне отдать?...Мы с тобой видели коммунистов вблизи, правда? Они могут устраивать свои песни и пляски о том, что будет, когда всё будет принадлежать народным массам, людям. Здесь парни из профсоюзов поняли, что они получат больше от сделки с графом Рокфеллером и князем Фордом, чем от плодов своего социалистического труда. Они больше платят. Мы уже знаем, что это всё - разговоры, громкие слова. Так возможно ли, что классовая война еще не закончилась? Осталось ли что-то, что буржуазия припрятала от нас? И нужно ли пролетарию рвать волосы на голове из-за этого?

Погоди минутку, вижу, дама плачет. Не могу выносить, когда ее глаза полны слёз, а рот улыбается. И за бальзамировщиком нужен глаз да глаз...смотри, с какой завистью он на нее смотрит - у нее эта улыбка святой без применения парафина.

Смотри, вот так она выглядела за мгновение до того, как села на самолет без обратного билета. Давай, посмотри хорошенько. Иногда я и сам смотрю.

Однажды вечером на нее еще кое-кто смотрел. Год назад, около полуночи, когда в баре было почти пусто, пришли двое посетителей. Пьеса в соседнем театре только что провалилась, потому что там были одни разговоры, одна философия. Они пришли около полуночи, сели тут, где ты сейчас сидишь. Сели напротив полок, где мы держим выпивку. И начали рассматривать фотографии.

Они пили тихо. Утонченные типы. Было видно, что они - парни высшего класса с правильными рефлексами. Но кроме того было видно, что они пропивают свою пенсию. Такое сразу заметно. Тридцать восемь в месяц, плюс надбавка по болезни. Один был седой, как лунь, как Санта-Клаус. У второго были баки, словно он знавал лучшие времена, но больше не может их себе позволить, всё, что он может себе позволить - немного лишних волос по бокам головы. Я их на самом деле не слушал, но они говорили не на таком английском, как все остальные...говорили так, словно английский для них - не родной с детства, они его выучили. Но выучили не здесь, в США, а в Англии. У обоих были очки и повидавшие мир костюмы. Я заметил, что у Санты рукава длиннее, чем следует, потому что пиджак был сшит не по мерке на него, он его купил по дешевке, готовый в сэконд-хенде, думаю, заплатил не больше двух купюр с Линкольном. Но все-таки они были славными парнями - в смысле, у них не было денег.