2. Акбар Наме. Том 2

Когда эта мерзкая шайка совершила свой злодейский поступок (то есть выставила Акбара), руки метких стрелков дрогнули, [из-за чего] полет стрел изменился, а фитильные запалы остались не зажженными. Сумбул-хан, умелый пушкарь, почувствовал, как леденеет его горячее сердце, и подумал про себя: «Что могло случиться?» Хвала Аллаху! То, что злонамеренные считают погибелью [своих врагов] и коснеют в грехе, становится средством совершенствования и безопасности. Примером тому послужило следующее. Прежде всего Божественная защита, оказанная в столь опасном месте от стрел редко промахивавшихся лучников и метких стрелков из мушкетов, навлекла позор на нечестивцев и жестокосердных, а красота [Божественного] наставничества была дарована ищущим праведности. Во-вторых, было явлено чудо: огонь стал холодным, а фитили не зажглись. Когда взгляд Сумбул-хана упал на место, где находилась цель (маскат-и-тир — освещенное стрелой место), его зрение обострилось, и он узнал Его Величество Шахиншаха. Ужас этой ситуации чуть не заставил души очевидцев покинуть их тела, а пушкари стали похожи на мертвых (калаб тахи кунанд — покинули свои тела). Тайна открылась Сумбул-хану, и он понял, почему огни погасли. Он тут же отвел руку [сделав знак прекратить огонь], и удрученная шайка предателей (фирка-и мутафаррика-и багиа) была на время спасена от мощи царских пушек. Когда с Избранным пребывает Защита Господа, могут ли причинить ему зло людские хитрости? Хотя глупцы совершили неподобающий поступок, Божественному замыслу было необходимо раскрыть тайны и показать сию истину, чтобы смертные могли объяснить [происшедшее] чудо, и каждый, в соответствии со своими способностями и разумом, размышлял о его сущности и, в зависимости от степени собственного понимания, мог постигнуть хорошее и дурное. Одним словом, нечестивцы затеяли это, чтобы облегчить свои муки и [ослабить] натиск врагов, однако дальновидные и проницательные понимали, что такой ход повлечет скорую гибель этих злодеев.

Тем временем мирза Улугбек прибыл из Замин Давара, Касим Хусейн Шайбани² из Килата, а Ходжа Гази, остававшийся [прежде] в лагере шаха, и Шах Кули султан³, связанный родством с Байрам-ханом, приехали из Кандагара; многие также прибыли из Бадахшана. Его Величество поручил им пушки, располагавшиеся около ворот Иарак.

267 Эти благонамеренные приготовились к службе, и доблестные герои проявляли всё больше рвения и энергии, тесня мирзу всё сильнее. Когда все его планы рухнули, он, подобно лисе, прибег к раболепному и коварному лицемерию и выступил с торжественными и льстивыми уверениями в своем раскаянии и стыде. Через Карача-хана он передал, что сожалеет о прошлом, жаждет служить [царю] и исправить содеянное, чтобы приобрести сердечное расположение Его Величества приятными ему услугами. Он отдает свою жизнь и имущество под защиту милосердия Его Величества как подношение стыда и раскаяния. Его Величество, движимый благородством своей натуры, принял его заверения и повелел ослабить осаду. Так как мирза Хиндал, Карача-хан, Мусахиб бек и многие другие военачальники не испили в достаточном количестве сладкой воды верности, они, думая о собственных интересах, — что являлось признаком старой, строптивой службы, — были против капитуляции мирзы. Почему я упомянул об искренности и верности? [Потому что] это — редкие жемчужины, драгоценные камни, которые невозможно купить. Если их не хватает среди жителей Турана, в стране, где они давно стали редкостью, что в этом удивительного? Но они [неверные слуги царя] не обладали даже здравым смыслом, этим залогом потерь и приобретений, чтобы воздать добром за добро. Эти слепцы отплатили злом за добро. Хуже того: они непрестанно измышляли кровопролитие и бедствия для людей ради порочной цели увеличения собственных богатств и власти. Как были сопряжены их мысли, и содержались ли в них последовательные планы? Если бы они постигли хотя бы нижайшие ступени преданности, которая дает столько благодеяний, они никогда бы не стали вредить себе подобным образом. Если им не был знаком храм верности, то что случилось с базаром здравого смысла, — ведь эта клика так его и не узнала? Если голос разума не поведал им об этом [верном пути], сие могло бы сделать угнетение скорби, и тогда они не ударили бы топором по собственным ногам.