20 000 лье под водой

Возразить на это было нечего, но я не имел ни малейшего желания расставаться с капитаном Немо и его судном. Теперь я как бы заново писал свой труд, посвященный тайнам океанских глубин, причем находясь в лоне соленой стихии. Мне претила сама мысль покинуть «Наутилус», не завершив океанологических исследований.

– Друг мой Нед, – начал я, – ответьте откровенно: неужели вы тоскуете на борту «Наутилуса» и жалеете о том, что оказались у капитана Немо?

Канадец скрестил руки на груди и после недолгого молчания произнес:

– Честно говоря, я не жалею, что мне довелось совершить это подводное путешествие. Я буду вспоминать о нем с удовольствием, но чтобы об этом можно было вспоминать, оно должно когда-нибудь завершиться. Вот мое мнение.

– Рано или поздно оно завершится, Нед.

– Где, когда?

– Не могу сказать. Но ведь вы не сомневаетесь в том, что всему на свете приходит конец?

– На что же вы надеетесь? – спросил канадец.

– На то, что в будущем обстоятельства сложатся более благоприятно, и мы ими воспользуемся. Сегодня, завтра, а может быть, через шесть месяцев – не все ли равно?

– А скажите-ка, господин профессор, – насмешливо произнес Нед Ленд, – где мы будем через шесть месяцев?

– Может, здесь, а может, и в Китае. «Наутилус» – быстроходное судно, и такие расстояния для него легкопреодолимы. Как знать, не проляжет ли наш маршрут там, где условия для побега будут намного благоприятнее?

– Мсье Аронакс, вы говорите исключительно в будущем времени, а я – в настоящем: «Мы здесь, у берегов Египта, и надо этим воспользоваться!»

Я чувствовал себя побежденным. Мне нечего было возразить на эти прямолинейные доводы.

– Друг мой Нед, – сказал я, решив не лукавить. – Вы правы, и мои аргументы менее убедительны. Капитан Немо по своей воле не отпустит нас, на это надеяться нечего. Поэтому нам придется при первом же удобном случае без предупреждения покинуть борт «Наутилуса».

– Отлично сказано, мсье Аронакс!

– Однако момент должен быть действительно благоприятным, чтобы наша попытка увенчалась успехом. В противном случае капитан Немо нам этого не простит. И хотел бы я знать, что вы называете удобным случаем?

– Ну, допустим, выдастся темная ночь, судно окажется вблизи европейских берегов… Можно попытаться захватить шлюпку – пробраться внутрь, отвинтить болты и всплыть на поверхность. Рулевой в рубке на носу судна ничего не заметит.

– Ну что ж – ловите удобный случай! Но не забывайте: малейшая оплошность нас погубит. На этом я считаю нашу беседу законченной. В тот день, когда вы решите бежать, предупредите меня и Конселя, и мы последуем за вами. Вот и все.

К великому огорчению канадца, дальнейшие события только подтвердили мою правоту. В Средиземном море «Наутилус» шел в основном под водой и на большом расстоянии от берегов.

Мы миновали архипелаг Южные Спорады, но об этом я узнал только от капитана. Затем я установил по карте, что мы направляемся к острову Крит, где, как сообщали газеты еще до выхода в море «Авраама Линкольна», вспыхнуло восстание, целью которого было освободиться от турецкого владычества. Но чем оно закончилось и закончилось ли вообще, я не знал.

Вечером, встретившись с капитаном Немо в салоне, я не стал касаться этой темы – он казался слишком озабоченным. Приказав раздвинуть створки обоих окон салона, капитан принялся переходить от одного окна к другому, пристально всматриваясь в водную толщу. Я не стал гадать, что это значит, и занялся изучением рыб.

Мимо стремительно проносились бычки-афизы, фосфоресцирующие пагры и хейлины. Еще один обитатель здешних вод привлек мое внимание – рыба-прилипала, путешествующая, присосавшись к брюху акулы.

Я все еще любовался чудесами морских глубин, как вдруг новое явление потрясло меня: в толще воды я заметил человеческую фигуру. То был ныряльщик – об этом свидетельствовала кожаная сумка на его поясе. Он то плыл под водой, рассекая ее мощными взмахами рук, то поднимался на поверхность, чтобы перевести дыхание, то снова погружался.

Я, донельзя взволнованный, обернулся к капитану Немо, но тот припал к окну. Тем временем ныряльщик подплыл поближе и, прильнув лицом к стеклу, стал глядеть на нас. К моему изумлению, капитан Немо сделал ему знак рукой. Пловец ответил кивком и, поднявшись на поверхность, больше не появлялся.

– Это Николаос с мыса Матапан по прозвищу Рыба, – сказал капитан Немо. – Он известен на всех Кикладских островах. Вода – его стихия. Он проводит больше времени в море, чем на суше, переплывая с одного острова на другой…

Произнося это, капитан Немо подошел к шкафу, стоявшему у переборки. Рядом с ним находился окованный железом сундук с медной пластинкой на крышке, на которой был выгравирован девиз «Наутилуса». Немо открыл шкаф, и я увидел, что он представляет собой сейф, наполненный слитками золота.

Капитан начал вынимать из шкафа слиток за слитком, аккуратно укладывая их в сундук, пока тот не наполнился доверху. На мой взгляд, там было не меньше полутонны драгоценного металла на сумму около пяти миллионов франков.