20 лет дипломатической борьбы

– Теперь уже не только король, а все государственные деятели мира вот-вот потеряют голову, – меланхолически говорит Титулеску, в то время как министры торжественно занимают свои места вокруг стола, отдаленная часть которого отведена для германских делегатов, принимающих участие в заседании – впервые за последние три года не в качестве членов Совета, а в качестве обвиняемых.

Энтони Иден начинает свою речь: «Будущее всего мира зависит от мудрости решений Совета…»

Но вместо тишины, в которой должны были бы прозвучать эти проникновенные слова, раздается сначала тихий, а затем все усиливающийся нелепый свист, похожий на гудок игрушечного паровоза. Оказывается, это один из ста восьмидесяти присутствующих журналистов нечаянно коснулся головки огнетушителя и – о ужас! – струя жидкости бьет через дверь в зал, где заседает Совет, обрушивается на делегатов, которые с шумом вскакивают со своих мест, бормоча: «Какое неприятное предзнаменование!»

Когда волнение улеглось, Риббентроп ринулся в «атаку по-гитлеровски»: «Именно сама Франция нарушила Локарно, заключив договор с СССР!» И в заключение он говорит напыщенным тоном: «Сегодня Германия предлагает Европе мирный договор на двадцать пять лет!»

Совет приступает к голосованию, которое – тринадцать дней спустя после совершившейся агрессии – должно решить, нарушила ли Германия границы Рейнской зоны!

В неестественной позе, с закрытыми глазами, Риббентроп продолжает неподвижно сидеть за столом.

Начинается голосование.

«Нет» – говорит Эквадор, ведущий в данный момент переговоры с Германией о торговом договоре. «Нет» – повторяет Чили (которое продает рейху всю свою селитру). «Нет» – говорит Риббентроп… «Да» – утверждают другие десять членов Совета Лиги Наций, уточняя по очереди, что их ответ не означает «порицания» или «осуждения» Германии, а является лишь «констатацией факта».

После десятка речей, полных взаимных поздравлений по поводу мудрости, проявленной членами Лиги Наций, 24 марта Совет откладывает свои работы sine die.[50]

* * *

На этот раз кажется весьма серьезным падение авторитета женевской организации, которая непрерывно подвергалась изнуряющим ее ударам вследствие постоянных препирательств между Францией и Англией.

Прежде всего создается впечатление, что отныне Франция будет рассматриваться на международной арене как маловлиятельная держава. Франция постепенно сошла со сцены, на которой ныне ее место вот-вот займет Германия.

Германские делегаты ликуют. Они тотчас же начинают пропагандировать во всех странах Центральной Европы новый гитлеровский лозунг:

«Любой ценой французы хотят спокойно жить у себя дома! Следовательно, гарантии, которые они дали всем своим не имеющим с ними общей границы союзникам, являются иллюзорными».

* * *

Спокойно проходит на следующий день переезд из Дувра в Кале.

В то время как члены французской делегации с меланхоличным видом рассматривают исчезающие за горизонтом английские берега, Фланден и Поль-Бонкур беседуют в маленьком салоне нижней палубы. Слышно, как Фланден вполголоса говорит Бонкуру:

– Действительно, в конечном итоге седьмого марта ради такой реальности, какой является сегодня поддержание более тесного союза с Англией, мы пожертвовали Уставом Лиги Наций, существо которого мы подорвали уже во время эфиопского инцидента.

– Да, но переходя от следствий к причинам, – отвечает Бонкур, – можно констатировать, что если наша позиция седьмого марта была определена сдержанной позицией английской дипломатии, то, в свою очередь, эта сдержанная позиция была лишь прямым следствием наших собственных оговорок во время итало-эфиопского конфликта относительно действенности положений Устава Лиги Наций! Ну что же, друг мой, Ришелье говорил: «Снести оскорбление, не потребовав удовлетворения, значит вызвать новое оскорбление». Жестокая действительность заключается в том, что, хотя Франция и была в состоянии защитить свои жизненные интересы, она проявила свою неспособность сделать это, и отныне ничто более не воспрепятствует осуществлению плана Гитлера!

* * *

Тем временем устрашенные нейтральные страны признают в Адольфе Гитлере хозяина Европы.

Будущее должно было доказать нам, что из всех проявлений нашей интеллектуальной и моральной слабости в период между двумя войнами эта проявленная слабость была наиболее губительной. Предоставив Гитлеру возможность произвести военную оккупацию Рейнской области, французское правительство позволило ему воздвигнуть линию Зигфрида – иными словами, создать подлинный занавес между Францией и Европой.

Наконец, из всех проявлений нашей слабости это было самым непростительным, поскольку, если бы мы оказали сопротивление в Рейнской области, Германия, будучи не готова к войне, конечно, не пошла бы на вооруженное столкновение, а ее отступление оказалось бы роковым для ее престижа и, несомненно, даже для самого гитлеровского режима.

Глава 26. Леон Блюм – диктатор разума