20 мая 2009 года

Красная Шапочка (Сказочка)

Жила-была на свете Красная Шапочка. И жил-был на свете волк. Волк был матерый, все время матерился. И хоть говорят, что волки огня боятся, только этот волк не боялся: чуть завидит вдали огонек пивнушки, так туда из своей волчьей ямы и попрется... А в пивнушке волку раздолье: сидит он там, зубы на всех скалит, бутылочками по головкам гладит и волчью натуру свою, знай, показывает.

Однажды собралась Красная Шапочка погулять... Идет себе, идет, наганчик в кобурке придерживает, штрафы с кого следует взимает, а солнышко на запад укатывается. Посмотрела Красная Шапочка вокруг и видит, что ночь настает... Ночь темная, хоть глазa выколи. И слышит вдруг Красная Шапочка здоровенное храпение под забором. А храпел-то волк.

— Эй, кто там? — спросила Красная Шапочка.

— А тебе на что? — рыгнул волк. — Здесь, мать твою, чертова бабушка лежит!

— Удивительно, — подумала Красная Шапочка. — Бабушка, а отчего у тебя уши длинные?

— Чтобы лучше слышать, где мильтон обретается, — ответил волк.

— Бабушка, отчего у тебя нос такой большой?

— Чтобы чувствовать, где мокрым делом пахнет!

— А глаза, бабушка, почему у тебя такие большие?

— Это они на чужую собственность расширяются!

— А руки? Какие здоровенные лапищи! Зачем тебе?

— Эт-та, чтобы, в случае чего, в ряжку кого кастетом звездануть!

— А рот, бабушка, какой громадный рот! — удивилась Красная Шапочка.

— Чтоб тебя слопать! — рявкнул волк.

И действительно, захотелось волку Красную Шапочку слопать. Правда, не слопал он, потому что свисток у Красной Шапочки был, и она свистать здорово начала.

Только хоть и не слопал волк Красную Шапочку, зато и его никто не тронул. Убежал волк, хвост поджав, невредимым в свою волчью яму...

Вот и все... Сказочке тут и конец... Жалко только, что волку конца нет и неизвестно, когда будет! Уж очень Красная Шапочка любопытна, уж больно много волка она расспрашивает и с волком разговаривает... А пора бы ей, восьмилетней Красной Шапочке, знать, что бабушки пьяными под забором не валяются, что бабушки поздно вечером дома в кроватках лежат, и что в каждой сказочке есть мораль...

А мораль — вот она:

С волками жить — по-волчьи выть.

М. К-ий

 

Публикацию подготовил Евгений Клименко

Шнурок Фриды

Половой вопрос сто лет назад

Шерга Екатерина  

 

 

«Посвящается моей жене Эмме, урожденной Штейнх...» Я держу этот том в руках, пытаюсь понять, как заканчивается фамилия супруги — но истончившийся, пожелтевший лист бумаги наполовину оборван. Уцелела дата издания — 1909 год.

Сто лет назад сей увесистый труд объемом в шестьсот страниц издавали, переиздавали и жадно читали во всем мире. Все в нем было сенсационно, начиная от заголовка. «Половой вопрос. Естественно-научное, психологическое, гигиеническое и социологическое исследование для образованных». Конечно, лишь от очень уважаемого человека с безупречной репутацией образованные люди могли выслушать рассуждения на такую опасную тему. Автор книги — профессор психиатрии Август Форель, доктор медицины, философии и юридических наук, служивший к тому же директором цюрихской больницы для душевнобольных.

Книгу открываешь в надежде найти занятные приметы времени. Эти надежды оправдываются. Вот профессор объясняет, почему он смело рассказывает о социальных язвах: «Я сообщаю об этом тем читателям из лучшего круга, которые сами вращаются в обществе избранных, порядочных людей, а прислуга никогда не сообщает им правды о мире». Конечно, сразу хочется оказаться там — в эпоху, где еще существовали лучший круг избранных, порядочные люди и прислуга. Только пусть она никогда, никогда не сообщает правды о мире!

Вот автор восхищается последними достижениями науки, в том числе противозачаточными средствами, лучшее из которых — эластичная каучуковая оболочка, которая носит название «гандон». Да! Так и написано! Далее следуют подробные разъяснения, касающиеся этой полезной новинки. Но тут лучше предоставить слово профессору. «Один и тот же гандон, если он прочен, можно употреблять очень часто; надо только его каждый раз вымыть, высушить между двумя платками с обеих сторон и, закрутив отверстие, оставить до утра сушиться... Все эти детали очень важны, так как бедные люди не могут каждый раз покупать эти довольно дорогие вещи». Книгу, кстати, переводил с немецкого Михаил Энгельгардт, известный в ту эпоху переводчик и публицист.

Вот доктор Форель рассуждает об относительности норм приличия: «Английская мисс, которая в Англии ужасно стыдится, если увидит обнаженную на полвершка руку или ногу, в тропических колониях очень скоро находит совершенно естественным видеть вокруг себя совершенно голых негров». Тут же воображаешь эту колониальную английскую мисс, в корсете, шляпке, юбке до пят, не подозревающую, что скоро утонет «Титаник» и убьют эрцгерцога, весь мир полетит в тартарары, а закончатся неслыханные перемены тем, что женщины начнут носить юбки до колена.