20 см

— Возможно, когда-то вам говорили, что гамэргаты — это низшая форма организации муравьиного рода. А высшая — та, когда одна единственная муравьиная матка производит всех особей, рабочих особей, исключительно женского пола, работниц. Так было. Но мы великая нация! Мы смогли исправить закон природы и вернуться к нашему прежнему природному гамэргатству. Мы дали женщинам свободу и право достигать своей половозрелости, дали свободу и право выходить замуж, свободу и право рожать детей. Мы дали каждой женщине возможность почувствовать себя муравьиной маткой!

В зале снова началось шевеление. Жёны и дочери переглядывались, видимо, догадавшись, что они тоже здесь не случайно.

— Конечно, у нашей цивилизации ещё масса недостаток. Не до конца искоренена система каст. Кто-то, несмотря на заслуги, по-прежнему не может выйти из своей касты, чтобы создать свой собственный род более высокого порядка. Кто-то не может прибавить лишний слог к своему имени просто по причине устаревшего законодательства или бюрократических проволочек. Но мы над этим работаем. Следующие поколениям муравьёв будут узнавать только в школе, что когда-то между их предками ещё не было полного равенства. Следующие поколения муравьёв, я уверен, создадут цивилизацию истинно свободных и равных в своих правах и обязанностях муравьёв! Но это будет потом. А сегодня мы стоим перед величайшей угрозой.

На этом месте Мирмиколеон снова выдержал паузу, ещё более длинную. Все ждали, замерев.

— Эта угроза состоит в том, что нынешняя форма нашего существования конечна. Как это ни печально звучит, мы действительно живём в сопле реактивного двигателя. Того двигателя, который рано или поздно заработает на полную мощь. Мы не знаем, кто его создал и кто его включит, а также когда и зачем. Также мы ничего не знаем о том, как устроена Земля. Кто-то из нас верит, что всем правят люди. Что это они придумали и создали нашу планету. Я не знаю. Никто не знает. Я знаю лишь то, что есть некоторые вещи, которые люди никогда бы не смогли изобрести. И даже додуматься до некоторых вещей. И даже помыслить о них. Вот в это я твёрдо верю. И мы этим горды. И гордиться будем всегда.

Последние фразы Мирмиколеон произносил совершенно беспафосно, но его слова несли жуткий холод. Многие в зале поёжились. Он добавил:

— Увы, но сегодня мы все видели этот мир в последний раз. Сохраним же его образ в нашей памяти. Дальше нас ждёт только тьма. Тьма земли.

Никто не посмел нарушить ту зловещую тишину, которую он сумел опустить на зал.

— Но не все мы должны погибнуть! — вдруг снова взвился вверх его голос. — Часть из нас должна выжить! Она обязана выжить! И единственный выход, единственный шанс на спасение нашей цивилизации в том виде, в каком вы её видели и в каком она нам нравилась, это прорыть ход в соседнюю воронку. Да, возможно, там тоже находится двигатель, но, возможно, он ещё не скоро станет работать или даже своё уже отработал, так что у нас будет время. Будет время, чтобы пережить этот кризис и продолжить своё развитие дальше. Нет гарантий, что это возможно, но это хотя бы шанс. Вот почему мы сейчас должны встать и пойти работать. Мы будем рыть тоннель, не покладая ни рук, ни ног, пока силы нас не оставят. И даже когда оставят, кто-то всё равно должен будет продолжать…

Все начали вставать.

— Не вставайте, — остановил их рукой Мирмиколеон. — Я не сказал ещё одну важную вещь. Здесь находятся только члены клуба, члены их семей, их близкие и друзья. Сам я не член клуба, и мой друг Крутон тоже. Мы никуда с вами не идём, мы остаёмся здесь. Когда вы скроетесь в тоннеле, мы поднимется наверх. Мы досмотрим эту жизнь до конца. Не думайте о нас. Как не думайте и о тех, кто сейчас остаётся наверху. Ваша миссия важнее ваших личных переживаний. И последнее.

Мирмиколеон внимательно осмотрел зал.

— Если вам слишком долго не удастся куда-либо прорыться и вы увидите, что погибаете один за другим, помните, среди вас есть будущая матка. Одна из присутствующих здесь женщин обязательно превратится в матку. Она сильно увеличится в размерах и начнёт рыть с удесятерённой силой. Поэтому я сейчас обращаюсь к мужчинам, берегите женщин. Вы их жизненная энергия. И пусть последний мужчина исчезнет не раньше, чем последняя женщина! Я сказал всё.

Фарн посмотрел на сына. Как и все остальные, он выглядел совершенно оглушённым. Он и его Персон-а-3д сидели рядом, и она держалась за его локоть. Её рука дрожала. Фарн повернул голову в другую сторону и увидел свою жену. Фарн-а пристально смотрела на жену Цезна Цезн-у, и её большие круглые глаза зримо суживались при этом.

Когда Мирмиколеон сел, Крутон поднялся ещё раз.

— Не знаю, должен ли я напоминать, но я обращаюсь к тебе, девочка, — сказал он, и все завертели головами. — К тебе, да. Запомни, мы были гамэргатами. Запомни это слово, пожалуйста.

XVII

Никто старался не прислушиваться к тому, что творилось снаружи. Там ревел огонь, докрасна раскаляя железные входные двери. Те машины, которые первыми прибыли на крохотную стоянку клуба, уже выгорели полностью.