20-ть любительских переводов (сборник)

— Разве ты не пытался сам перезапустить цикл анабиоза? — спрашивает она.

Наконец он отрывается от зрелища и смотрит на неё:

— Что ты спросила?

— Ты хотя бы пытался снова заснуть в капсуле? Или эта ситуация для тебя идеальна? Твоё собственное маленькое королевство.

Лицо мужчины на мгновение становится непроницаемым, затем искажается:

— Думаешь мне этого так сильно хотелось? Да никогда. Никогда я не желал такого. Он подходит ближе к ней. Я провел полгода, пытаясь вернуться обратно в анабиозную капсулу. Четыре месяца потратил на попытку втиснуться к кому-то в работающую капсулу. Увы… это так не работает.

Она обеими руками, вонзает нож ему в ногу. Лезвие со звоном упирается в кость и нож почти выскальзывает у нее из рук, когда он с воем отшатывается назад. Она вскакивает с пола, приливная волна адреналина прокатывается по её ноющему телу. Женщина бежит.

Вспомнив о скафандрах, направляется к воздушному шлюзу. Холод пронизывает её босые ноги. На бегу стягивает верхнюю половину своего комбинезона; добравшись до места, полностью освобождается от него, держа зубами рукоятку ножа, чтобы задействовать обе руки. Потом продирается сквозь болтающиеся скафандры и снимает с крючка последний.

Её всю трясет, пока она борется со скафандром, запихивая внутрь него свой комбинезон, но при этом выпуская один оранжевый клапан рукава. В иллюминаторе показывается отражение женщины — омерзительное и безглазое. За отражением нет ничего, только чернота. Из зубов, она выхватывает нож, и услышав в коридоре приближающиеся неровные шаги, вонзает кончик лезвия в герметичный коленный сустав скафандра.

Времени уже нет прятаться за углом. Она ложится животом на пол и натягивает на себя одно из одеял как раз в тот момент, когда появляется мужчина.

— Теперь я знаю, как обращаться с автохирургом. И если ты действительно хочешь это сделать с собой, я бы смог настроить его, чтобы осуществить задуманное.

Она прикусывает костяшки пальцев, заставляя себя окаменеть, чтобы не двигаться и не дышать. Ей слышно, как мужчина приближается, пока не оказывается почти прямо над ней. Женщина ощущает запах его немытого тела, запах пота и мускуса. Чувствует исходящее от него, тепло. Её рука подергивается, и она осознает — он сможет увидеть, как колышется одеяло.

— Я не собираюсь тебя снова тревожить, — произносит он, — пока ты сама не будешь к этому готова. Тридцать лет — срок долгий. Мы — люди, и способны адаптироваться к любой ситуации. Понимаешь? Мы способны прощать и забывать. Когда-то мы забудем и об этом. Будем жить в гидросаде. Играть музыку. Будем вместе стариться. Согласись, это же неплохо звучит?

Он резко вздыхает, а она представляет, как проколотый сустав скафандра наконец-то разгибается, и характерная ярко-оранжевая ткань её комбинезона развевается в воздухе. Она чувствует — он наклоняется над ней, лежащей ничком. В момент его наклона она откатывается в сторону. Отрывисто молотит сердце в груди. Он кричит, но она уже выбралась из шлюза и уже хлопнула обеими руками по панели управления.

Мужчина отдергивает протянутые пальцы буквально за наносекунду до того, как внутренняя створка шлюза с грохотом захлопывается. Его смех глухо доносится сквозь пластиковое стекло. Дерек прижимается к пластику лбом, образуя круглое пятно плоти. И женщина опять видит — он плачет.

— Я не желал, чтобы ты просыпалась, — произносит он, его дыхание образует на стекле заиндевелое пятно, подобно маске. — Если бы ты просто продолжала спать, было бы все хорошо, и ты бы ничего и никогда не узнала об этом.

Женщина открывает ключом наружную створку шлюза. Она открывается совсем не так, как она себе это представляла. Воздушный шлюз только начинает шипеть, выпуская атмосферу обратно в корабль, и ни одна молекула кислорода не тратится впустую.

— Я мог бы разбудить тебя, — говорит он. Его глаза скользят вверх-вниз по её обнаженному телу, скользят — следуя за татуировкой ласточки. — Но тогда это могло бы разбудить всех. Но я этого не сделал. Я прекрасно знал — корабль бы этого не выдержал. Я не будил никого, даже одного. Я не хотел заставлять их страдать так, как страдаю я. Я пожертвовал только собой.

На его шее вздувается вена, и он бьет кулаком по пластиковому стеклу:

— Не кажется ли тебе, что я кое-что заслужил за сделанное? Думаешь не заслужил, ты… гребаная шлюха!

— Конечно заслужил, вот и получай, — отвечает она.

Мужчина ударяется лбом о пластиковое стекло. Слезы текут по щекам.

— Прости, я очень сожалею, давай начнем сначала, хорошо? Позволь мне сыграть что-нибудь, специально для тебя. Он берет гитару и начинает настраивать её.

Когда она, пошатываясь, направляется к медотсеку и жужжащему автохирургу, он начинает играть. Ей известна эта песня. А также известно то, что он будет играть до тех пор, пока не онемеют пальцы и не закроются глаза.

* * *

Потребность в заложенном цикле

* * *