20-ть любительских переводов (сборник)

Волк замедлился: «Они создали Мать. Нас они не создавали».

Меньше всего волновала Рыжую, семантика.[19] Да-да, они создали Маму, она создала нас, какая разница? Пожалуйста, не убивай спящую!

Волк останавливается, его конечность, застывает в воздухе. Рыжая задается вопросом: «Удалось ли ей хоть немного захватить контроль, над его скелетными мышцами?»

Волк почти грустно продолжает свою мысль: «Для нас-то все равно, но для них… нет, разница есть. И как создала нас Мать?»

Глубоко в желчном пузыре, Рыжая ощущает неприятное першение. Нейронные центры со скрежетом проворачиваются, открывая странное воспоминание: она смотрит вниз, глазами Матери, на самую первую вариацию своего тела. Оно представляет из себя хрупкое двуногое существо, без защитного панциря и сенсорных усиков.

Рыжая пытается скрыть свою тревогу: «Я действительно не ведаю, как она создала нас, мне абсолютно все равно, кому какая разница? И почему это вообще должно меня беспокоить?»

«Мать была укомплектована пятьюдесятью капсулами, — сообщает Волк, — перед Большой Катастрофой, сорок три из них, были успешно выведены на стабильную орбиту. Семь капсул запустить не удалось, и семь членов экипажа, находившиеся внутри этих капсул, погибли при Катастрофе».

История Волка похожа на катехизис,[20] который она уже слышала тысячу раз. Самое худшее то, что это освобождает от оков другое воспоминание: напрягаться и напрягаться сильными руками Матери, чтобы открыть наполовину разодранную капсулу. Её клешни уже покрыты запекшейся кровью.

Рыжая наблюдает парад модификаций тела спящей: её разрезают на части и перестраивают, дают новые конечности и свежий панцирь, формируют всё более эффективные формы. Рыжая понимает — ей непросто отличить своё тело от Волчьего.

Ну ладно. Рыжая в состоянии неопределенности. Хорошо, хорошо, тогда такая трата не напрасна, нет необходимости сопротивляться. Спящим это понравилось бы. Они довольны, когда мы проявляем ум.

«Так что давай выясним, — Волчий цестус снова пришел в движение, — давай попробуем разобраться, что именно, это существо думает о нас».

Рыжая встревоженно наблюдает. Волк окончательно доламывает капсулу и задействует другую конечность, которая снабжена кислородной подушкой. Он имитирует форму дыхательных полостей спящей. Когда наконец её водянистые глаза открываются и затем фокусируются — это частично, заглушает протяжный крик спящей.

* * *

Рыжая+Волк — блуждают по окаменевшему лесу. Двигаются они, с исключительной точностью, совместно овладевая своим перестроенным телом, ибо та часть, которая принадлежит Рыжей, теперь понимает ту часть, которая принадлежит Волку. Когда закричала спящая, Рыжая всецело прочувствовала боль Волка. Крик спящей, вылился в бормотание и заставил воздух завибрировать словами: «Убирайся от меня, куда подальше!»

Теперь Рыжая спокойно отследила мысли Волка, биологическими стенами она уже не обременена, его вывод был понятен: даже если спящие преодолеют свое отвращение, даже если они оценят изобретательность Матери перед лицом Большой Катастрофы, они никогда не полюбят трупы, перекроенные и населенные активными фрагментами её личности.

Они могут даже счесть поступок Матери — ошибкой. Тогда они очистят её машинный разум, и это будет величайшим — из всех кошмаров, кошмар. Это будет величайшее предательство, после всех усилий, которые мать прилагала для их спасения.

А это значит, что Рыжая+Волк, этого ни за что не допустят.

«Бабушка — это ключ», — сообщает Волк, когда они замирают за выступом камня.

Я люблю бабушку, — отвечает Рыжая. Раньше, когда-то я поставляла ей самый лучший металлолом.

«Да и я когда-то доставлял», — отвечает Волк, и Рыжую это совсем не беспокоит, потому что теперь-то ей понятно; Волк стал Волком, пока не разошлись цели, а до этого он был Рыжей или по крайней мере чем-то похожим на неё.