20-ть любительских переводов (сборник)

– Согласна, шанс мал, что проблема там, – отвечает Наамла.

– Кто это увидел первым? – приходится задавать этот вопрос, – на орбите мы, или Джихад Диб, аж с Марса?

– Наше прибытие состоялось на ночной стороне, – сообщает Наамла, – указывая на очевидное.

Другими словами, грязный и гнилой враг – заметил это первым.

Я стискиваю зубы.

Уже без разницы, если этот динозавр увидел первым. Я-то здесь, а его здесь нет.

Итак, оставляя Китовую Акулу самой управлять вводом данных в своем алгоритмическом одиночестве, я переключаюсь на визуальное отображение, и вот она в своей красе. Какая-то испаряющаяся жидкость, выходящая через плотную вулканическую кору, которая, как предполагается имеет толщину около двадцати пяти километров, однако системный комплекс добычи «MINE-Z» копает не более, чем на глубину в десять километров.

– Меркурий дал течь, – резюмирую я, – едва ли смею надеяться, что в этом действе, что-то полезное. С прошлой миссии у меня еще оставалось оборудование для захвата. Хоть и видавшее лучшие времена, но вполне работоспособное.

Я переключаюсь на показания нашего спектрометра, и мои ноздри непроизвольно раздуваются.

Брр…

– Сероводород, – бормочет Наамла, – если бы на Меркурии была кислородная атмосфера, этот шлейф пылал бы сейчас в огне.

«Ага, и тогда бы это превратилось в серную кислоту. Вид у шлейфа, совсем как в мультиках. Самый большой пердун, Солнечной системы».

Отчасти я желала бы, чтобы мой мысленный дневник был раскрыт, и Наамла смогла бы понять шутку, касательно пускания газов. Думаю, что она ей бы понравилась. Моя посудина, опять пытается сообщить мне про электронные вспышки, но я оставляю эту информацию без внимания. Визуальная камера отслеживает желтую скалу Равнины и зубчатый пояс активной поверхности буровой установки по мере того, как наша орбита приближает нас к шлейфу.

Система добычи «MINE-Z», по-видимому не пострадала от потока сероводорода. Наамла начинает возиться с программным обеспечением ускорителя масс, чтобы получить разрешение.

Улыбка исчезает под моим шлемом. Я должна отменить подлет к ущелью Гога левой рукой, в то время как мой, надежно защищенный мозг решает, а должны ли мы отступать, пока еще есть такая возможность.

В конце концов, проблема в самой буровой установке.

На убийственной поверхности Меркурия.

Допустим, мы спустились к активному забою «MINE-Z». Ползущий терминатор не пересечет Серные Равнины, еще как минимум месяц. Плохая видимость может привести к аварии. Если бы этого не произошло, мы израсходовали бы столько топлива, что нам пришлось бы совершать обратное путешествие на Марс, на чистой солнечной энергии.

Я могла бы запустить аварийные паруса. Меркурий получает солнечного потока в шесть раз больше Земли. Но транзитное время составило бы годы, а не месяцы. Мне пришлось бы ампутировать руку без трансплантата, что сильно повредило бы нервные окончания, и на том шанс вернуть себе руку, сравнялся бы с нолем.

И ко всему этому, плюсом добавляется шанс заболеть еще одним раком, как мне, так и моему стажёру, пока будем двигаться обратно. Десять тысяч рад[65] в земной год – это довольно много. И это в дополнение ко всему, чем нас кормят на планете. Что также немало добавляло это гадости вне независимости от того, умный скафандр или нет. Не хотелось бы подвергать этому микрочип, не говоря уже о человеческом теле, и, хотя у нас будет в наличии охлаждающая жидкость для борьбы с несколькими видами рака, а моя посудина сможет перемещаться и без нашего участия, но боюсь, что у нас не хватит запасного топлива, чтобы запустить Принтер Два.

Итак.

Заход с ночной стороны, исключен.

– Команда Марса сообщает, чтобы мы оставались на орбите и ждали подкрепления, – докладывает Наамла, – ЭлеАллок

дал добро, Пенетратор заправляется топливом и летит к нам.

Я едва слышу её.

Предположим мы садимся с дневной стороны. Есть возможность вернуть часть азота, но никак не большую его часть. Хотя объем азота был бы слишком достаточным. Мы израсходовали бы почти всю нашу охлаждающую жидкость, спускаясь на Серные Равнины и возвратившись обратно на траекторию Марса. Зато это действие было бы быстрым. Осталось бы топливо и возможно не пришлось бы жертвовать рукой.

Однако права на ошибку нет, и у нас в наличии было бы всего тридцать минут для выяснения того, что пошло не так и потенциально исправить это «не так».

«Как заделать дыру, глубиной в десять километров?»

– Что-то еще происходит, – сообщаю я, – к югу от источника шлейфа в коре Меркурия расширяются трещины. Это катастрофа. Вот-вот прорвется второй газовый шлейф и мне придется потратить все топливо впустую, просто избегая обломков.