200 дней до приказа

– Почему один? С ним же как раз четверо получается, – не

сдавался Шматко.

– Как раз для чего? – не понял Зубов.

– Ну… Огневых рубежей тоже четыре, – намекнул Шматко, – а

плюс грипп…

153

Полигон – это серьѐзно. Фактически в мирное время – это самая

серьѐзная штука, какая только бывает в армии. Когда на ней появляются

проверяющие, всѐ становится вообще сурово. Зубов с проверяющими –

подполковником и майором – уже несколько заждались, когда к

огневому рубежу подъехал «Урал». Из кабины бодро выскочил Шматко

и, вытащив планшет, заорал:

– Первая четвѐрка, на огневой рубеж бегом марш!

Выскочившие из машины четверо солдат, поразив проверяющих

респираторами, бросились к огневому рубежу.

– Приготовиться Нестерову, Смирнову, Бабушкину, Папазогло, –

обращаясь к кузову «Урала», проорал Шматко.

– А почему они в респираторах?

– Грипп, товарищ подполковник, – доложил Зубов, – в целях

профилактики мы решили ограничить общение между солдатами…

– И не боитесь, что это повлияет на результат?

– Врага бояться – в атаку не ходить, товарищ подполковник! –

бодро отрапортовал майор.

– Похоже, на результат это никак не влияет, – удовлетворѐнно

произнѐс второй проверяющий, – взгляните, товарищ подполковник…

Шматко продолжал командовать, бойцы в респираторах бегали из

кузова до рубежа, отстреливались, после чего возвращались в машину,

чтобы из неѐ через несколько секунд выскочила очередная четвѐрка.

– Слушай, майор, – поразился проверяющий, – у твоих бойцов

поразительная стабильность, ты их что – клонируешь?

– Товарищ подполковник, разрешите усложнить задачу?

Максимально приблизить обстановку к боевой? – Зубов знал, как

общаться с начальством.

– Каким образом?

– Шматко! Давай! – проорал Зубов, Шматко – дал. В воздух

полетела дымовая шашка – весь огневой рубеж заволокло дымом.

154

Соколову, Фахрутдинову, Вакутагину и Гунько, изображавшим всю

вторую роту, было тяжело и без боевых условий. Хватало и

респираторов.

– Осталось два захода, – просипел Вакутагин…

– Дмитриев, Семашко, Рогозин, Щур – на огневой рубеж бегом

марш! – донеслось снаружи.

Нацепив респираторы, героическая четвѐрка вновь отправилась

на рубеж.

– Ну что, майор, поздравляю, – проверяющие по очереди пожали

руку майору, – блестяще, просто блестяще, где твои бойцы? Хочу

взглянуть, – напряг подполковник Зубова. Но Зубов привык всѐ

планировать, застать его врасплох не удалось.

– Шматко! – Кто бы сомневался, что Шматко майора «не

услышит». «Урал» тронулся с места, увозя с места стрельб неизвестных

стрелков и их командира.

– Извините, товарищ подполковник, – Зубов развѐл руками, – у них

обед, в связи с гриппом роты питаются отдельно, так что опаздывать

нельзя…

– Ну что ж, – согласился с Зубовым подполковник, – война

войной, а обед по расписанию…

Глава 29

Заходя в кабинет майора Зубова, Староконь знал лишь одно:

просто так, в такое время, Зубов его вызывать не будет.

– И снова здравствуйте!

– К нам тут делегация на днях приезжает, – Зубов сразу приступил

к делу.

– Проверять будут? – догадался замполит.

155

– Хуже! Не проверять, а смотреть! И всѐ снимать ещѐ будут.

Телевизионщики еду – фестиваль у них так какой-то военный, и мы у

них там типа «самой поющей части округа»!

– Не понял, а с каких это пор наша часть стала самой поющей?

– А я знаю? – У майора были подозрения, что некто в штабе решил

подложить части свинью. – Либо кто-то сильно ошибся, либо кто-то

сильно хочет, чтобы мы облажались…

– Так, может, звякнем, скажем: «Пардон! Вы ошиблись номером…»

– Да, и добавим: «Наша часть не такая – мы тут все ждѐм

трамвая»… Ты думай, что говоришь! Ладно, резюме такое: раз там, –

показал пальцем наверх, – так считают, значит, надо соответствовать…

В армии всѐ делается быстро. Фактически, вообще если делается –

то быстро. Медленно наши не умеют. Если бы наши умели медленно,

это были бы чужие, типа финнов или эстонцев.

Секрет прост: наши умеют ставить задачи, а память плохая,

поэтому, если задача затягивается на такой срок, что память начинает

сбоить, – пиши пропало: дело будет загублено.

На этот раз задачи ставил Староконь. Делал он это в Ленинской

комнате, которая давным-давно называлась иначе, но как-то неудобно и

некрасиво, и потому дело Ленина всѐ ещѐ будет понемногу жить –

красивый псевдоним он себе выбрал.

– Значит, так, бойцы, – начал Староконь, – излагаю план работы!

Старики должны быстро и красиво… Я подчѐркиваю – красиво!

…пробежать полосу препятствий!

– А чего сразу старики? – возмутился Гунько.

– А потому что старики телегеничнее. Такой ответ устраивает?

– Не, ну теперь ясно!

– Заниматься с вами будет капитан Кудашов! Дальше так –

Фахрутдинов, как молодой, но перспективный, разберѐт на время

автомат!

156

– С завязанными глазами? – удивил вопросом боец.

– А что, можешь с завязанными? – оживился замполит.