200 дней до приказа

скомандовал Зубов. – Смальков, давай так: чтоб мы здесь задницами не

толкались – всех обратно в часть. Фахрутдинова оставь, посмотрим,

какой из него переводчик. – Командирские глаза впились в

203

честные-пречестные зеркала души Фахрутдинова. – Ты, кстати, рядовой,

как сегодня отстрелялся?

– На отлично.

– Вот и отлично! Ты глянь, универсал какой. И стреляет, и

арабский знает. Ты часом не моджахед, Фахрутдинов?

– Никак нет, я татарин… Товарищ майор, а может, Вакутагина

привлечь?

– Зачем? Мы что тут, кашу варить приехали?

– Товарищ майор, он белку в глаз бьѐт…

– Фахрутдинов, тут у нас не охотничья пукалка, тут оптика…

– Так у Вакутагина в голове вообще лазерная система наведения

стоит. Если он без оптики белку в глаз бьѐт, а с оптикой – вообще в

ноздрю попасть сможет.

– Смальков, Вакутагина ко мне! Быстро! – отрубил Зубов.

– Фахрутдинов, так ты откуда арабский знаешь? – вернулся к теме

лингвистической одарѐнности личного состава майор.

– В школе учил. Нас сначала французскому учили, потом

француженка в декрет ушла, а заменить некем. Стали искать, оказалось,

завхоз Коран на арабском читает. Вот нам его учителем и поставили.

– Понятно, ну, что там?

– Понимаете, я же недолго учил… В общем, тут пишут, чтобы

прицелы больше пяти в ряд не складывать, когда влажность при

хранении большая – тоже плохо… На солнце не оставлять.

– Ага, и детям не давать, – продолжил майор, – и в носу им не

ковыряться… Это я и без инструкции знаю, ты читай, как его в боевую

готовность привести.

– А всѐ. Здесь больше ничего не написано.

– Спасибо, Фахрутдинов, очень ты нам помог. Значит, так,

Фахрутдинов, стели свой бушлат и дуй в машину – грейся. Вакутагин, на

огневую!

204

Собственно процесс пристрелки прицела заключается в том,

чтобы добиться такого его состояния, при котором, ежели цель

оказывается в перекрестии, то и пуля ложилась бы туда же. Так что

задача Вакутагина была проста – подкручивать настройку прицела до

тех пор, пока это знаменательное событие не произойдѐт. Естественно,

между подкручиваниями он стрелял, а майор, глядя в бинокль,

рассказывал Вакутагину, как далеко от цели ложатся пули.

– Эх, раз, ещѐ раз, ещѐ много, много раз! Хоть пять цинков

расстреляем, не уйдѐм, пока не пристрелями… Прям поэзия, мать еѐ, –

сокрушался майор.

Выстрел раздался, почему-то не дожидаясь того момента, когда

Зубов скажет, посмотрев в бинокль, как легла пуля.

– Алѐ, гараж! Ты куда лупишь? Я ж ещѐ корректировку не сделал…

– А тут и так всѐ понятно, вправо уходит…

– Как определил?

– Так видно, куда пуля летит…

– Как это видно? Это ж не трассер.

– Трассер, товарищ майор, и слепой увидит, – всѐ, товарищ майор!

– Что всѐ? Ты что, Робин Гуд, в яблочко попал?

– Никак нет! В яблочко командир должен попасть. Попробуйте,

товарищ майор!

– Ну что ж… Попытка – не пытка.

Зубов лѐг на освобождѐнный Вакутагиным тулуп, прицелился…

– Десятка, командир! – доложил Шматко, глядя в бинокль.

– Ни хрена себе, – тихонько сам себе сказал Зубов и громко

добавил: – Учитесь, пока я майор! А то подполковника дадут, мне не до

этого будет…

205

Бюрократия абсолютно точно может доказать, что, какую бы

тяжѐлую работу вы ни делали, оформить еѐ результаты – значительно

тяжелее, а потому, волей-неволей приходится признать, что главная

работа – бумажная. Именно ею сейчас и занимались господа офицеры –

оформляли документы по результатам апробации прицела.

– Пиши. Дистанция двести метров. Ветер умеренный, боковой…

Есть? – продиктовал Зубов замполиту.

– Есть. Подписывай, Николаич.

– Интересно, хоть под вечер наш «коллега» из округа проявится?

Тут, кстати, и его подпись нужна. Шматко, давай, найди мне этого

«пассажира» хоть под землѐй. Хватит его по части выгуливать. Пусть

ставит свою корягу, и цурюк на хауз!

– Есть, товарищ командир! – скорость, с которой кинулся Шматко,

была напрасной тратой энергии – в дверях он уже добежал до своей

цели, тормозить пришлось в объятиях майора из округа.

– Извини, майор, – приезжий продемонстрировал забинтованную

руку, – как говорится, сунул грека руку в реку…

– Слава Богу, только руку! Держи, майор! – На стол перед

офицером лѐг заполненный формуляр. – Только объясни мне, –

продолжал Зубов, – для кого мы тут резкость наводили?

– Я ж говорил, для НИИ.

– Странный какой-то этот НИИ – прицел инструкцией на русском

языке не обеспечил.

– Как не обеспечил?! – удивление было не наигранным, про

инструкцию приезжий майор не знал, но быстро нашѐлся. – Это не НИИ

плохой, а ты молодец, раз без инструкций во всѐм разобрался, –

благодарность тебе светит.

– От кого? – засомневался Зубов.

– Как от кого? – разулыбался майор Завьялов – От НИИ!

Формуляров насобиралось прилично, даже не верилось, что всѐ

уже позади.

– Быстро вы справились, – удивился майор.

206

– А то! Мы же МОТО-стрелки. А не вело-фото, – гордо ответил

Шматко.